На родине ее встречали с королевскими почестями. Де Ларошфуко предусмотрительно выехал ей навстречу и, как он писал в своих мемуарах, «я точнейшим образом осведомил ее, насколько это было мне возможно, о положении дел; я рассказал ей об отношении королевы к Мазарини и к ней; я предостерег ее не судить о дворе по своим собственным знаниям и не удивляться тому, что там обнаружится много изменений».

Наконец-то она встретилась со своим мужем. Здесь следует напомнить, что, помимо старшего сына, наследника ее первого мужа, герцога де Люиня, у Мари было еще четыре дочери. Все они считались отпрысками де Шеврёза, хотя старшая и родилась через несколько месяцев после смерти де Люиня. Теперь они выросли, и надлежало устраивать их судьбу. Де Шеврёз подыскал старшей знатного кандидата в мужья, но Мари поступила в лучших традициях феодальной знати: она не пожелала давать ей приданое и тратиться на свадьбу, то же была намерена сделать и по отношению к двум младшим дочерям. Она потребовала, чтобы все три девушки постриглись в монастырь. Дочери были вынуждены уступить настояниям матери; старшая через пару лет умерла, а две другие дослужились до аббатисс самых престижных аристократических монастырей, надо полагать, благодаря именно их молитвам герцогиня прожила столь долгую жизнь. Мари пожелала сохранить подле себя лишь свою дочь Шарлотту, которую родила в Англии и к которой питала глубокую привязанность. По воспоминаниям современников, дочь была замечательной красавицей, ничуть не уступавшей матери.

В Париже герцогиню встретили с большим воодушевлением, улица перед ее особняком на улице Сен-Тома-дю-Лувр была запружена каретами лиц, горевших желанием засвидетельствовать ей свое почтение. Но прием у Анны Австрийской разочаровал Мари: он был любезным, но прохладным. Регентша даже посоветовала ей «небольшое путешествие в сельскую местность». Герцогиня набралась духа, дабы напомнить бывшей подруге, «что вся Европа знает, как она подвергалась преследованиям за любовь к ее величеству, и, возможно, ей самой повредит, если она столь быстро удалит ее». Тут вмешался кардинал Мазарини, весьма разумно указавший регентше проявить большую предусмотрительность. Памятуя свое начало в политический жизни Франции под эгидой великого кардинала де Ришелье, он оценивал герцогиню де Шеврёз как истинную угрозу спокойствию правления Анны Австрийской. Он сделал в своем дневнике запись: «Необходимо удалить эту Шеврёз, которая плетет тысячи интриг».

Поэтому кардинал постарался сначала умилостивить ее, зная, что герцогиня по уши в долгах. Он предложил ей значительную сумму денег в виде займа, от которых Мари, впрочем, тут же отказалась. Но, воодушевленная таким вниманием, стала выдвигать требования своих соратников: должность наместника Бретани для герцога Вандомского, управление Гавром для де Ларошфуко, возвращение своего бывшего любовника де Шатонёфа, отсидевшего 10 лет в Ангулемском замке, в Государственный совет. Мари придерживалась принципов, в которых ее воспитали: наделенный божественным правом царствовать, король должен делить власть с крупными феодалами, ибо он лишь первый среди равных. Не понимая тех изменений, которые произошли во Франции за 10 лет, она к тому же позволила себе резко отзываться о Мазарини в разговорах с королевой, что вызвало у Анны Австрийской соответствующую реакцию. Мари имела обширные родственные связи среди первейших дворянских семей Франции; недовольные регентшей и ее первым министром образовали так называемый «заговор Важных».

Целью заговора было устранение кардинала Мазарини. Во главе стоял герцог де Бофор, сын герцога Вандомского, побочного отпрыска короля Генриха IV. Сей храбрый воин отнюдь не обладал организационными способностями, достаточными для успешного претворения в жизнь такого замысла. Вновь центром стал особняк герцогини де Шеврёз. В заговор вовлекли братьев де Кампион, Анри и Александра (1610–1670), этот последний стал любовником Мари. Четыре попытки устранить кардинала провалились, но козни заговорщиков выплыли на чистую воду. Герцог де Бофор был арестован и заключен в Венсенский замок, Мари и ее молоденькая мачеха, жена престарелого Эркюля и любовница де Бофора, получили приказ удалиться от двора в изгнание в свои поместья. Регентша дала подруге добрый совет «обрести счастье, уйдя на покой, и настроить свою жизнь на мысли об ином мире». Мари заупрямилась, но Анна Австрийская смягчила свою немилость двумястами тысячами ливров для поправки расстроенных дел герцогини. За ней последовал в ссылку очередной молодой любовник, Александр де Кампион.

Мари тотчас же принялась воскрешать свою сеть международной корреспонденции. Часть незначительных заговорщиков бежала за границу, в Голландию и даже в Папскую область. Доставлять письма особ, отправленных в изгнание, было делом рискованным, но Мари, казалось, наслаждалась ночными визитами лиц, являвшихся в ролях самых различных персонажей. Кардинал установил надзор за поместьем Кузьер, посылал к герцогине своих представителей с поручением договориться, чтобы она угомонилась. Пустые хлопоты! Казалось, в эту женщину действительно вселился некий бес, побуждавший ее принимать сторону оппозиции любой власти.

В конце концов, в апреле 1545 года в Кузьере появился офицер Рикетти с приказом Анны Австрийской препроводить мадам де Шеврёз в Ангулемскую крепость, место десятилетнего заточения маркиза де Шатонефа. Мари попросила офицера дать ей несколько часов на сборы, велела запрячь карету, прихватила дочь Шарлотту, драгоценности, пару слуг и сбежала в Сен-Мало, откуда отплыла в Англию, где вовсю бушевала гражданская война, а король Карл I был вынужден бежать в Шотландию. Но в Англию ее не пустили, а отправили в заключение в древний замок на острове Уайт. Захвативший власть парламент начал было вести переговоры о выдаче Мари Франции, но Мазарини, полагавший, что за пределами королевства она не причинит особого вреда, не проявил интерес к этому предложению. Условия в замке были настолько отвратительными, что Мари довольно серьезно заболела.

Положение спасла Шарлотта. Она решительно пошла по стопам матери и соблазнила одного из офицеров охраны, который помог женщинам отправить письмо послу Испании в Англии. Дипломат оперативно снабдил узниц паспортами и деньгами, что дало им возможность после четырехмесячного заключения отплыть в Дюнкерк, откуда они отправились в Льеж. Там Мари принялась за старое. Война с Испанией еще не была завершена, и ее исход в немалой степени зависел от позиции Лотарингии, точнее, ее герцога Карла IV. Мазарини уговаривал герцога порвать с Испанией, но Мари, сорокашестилетней, без гроша в кармане, лишенной поддержки, удалось склонить герцога стать на ее сторону. Она вновь находилась в центре интриг на европейском уровне, и это воскресило новые надежды в душах бывших участников «заговора Важных».

В 1646 году Мари попыталась составить новый заговор во Франции с целью прекращения войны королевства с Испанией и падения Мазарини. Как всегда, одну из первых ролей в нем играл очередной любовник Мари, Анри д’Эскар де Сен-Бонне, сеньор де Сент-Ибаль. Заговор, фантастический, совершенно не имевший под собой никакой базы, провалился. Герцогиня, по обыкновению, принялась выпрашивать прощение, прибегнув к посредничеству мужа. Клод де Шеврёз, верно служивший де Ришелье, теперь столь же преданно служил его преемнику. Переговоры вяло тянулись до 1648 года, кардинал не был склонен даровать прощение беглянке. К этому времени французская армия одержала решающие победы над Испанией, в Англии сложил голову на эшафоте король Карл I, Европу не переставала бить сильнейшая дрожь от страха перед революцией. Наконец, в 1649 году Мари вместе с дочерью Шарлоттой возвратилась в Париж, ничуть не раскаявшаяся и не остепенившаяся. Она как будто чувствовала, что для нее открывается широкое поле деятельности: во Франции разворачивалось мощное общественное движение Фронды против абсолютизма.