Рейвен помолчал несколько мгновений, взвешивая, что стоит ей рассказывать, а что – нет, пытаясь вычислить возможные последствия и последствия этих последствий. Невозможно. Он не мог рассказать ей ничего, не рассказав при этом всего. Если он и в самом деле хотел что-то узнать, ему придется довериться ей и ничего не скрывать.

– Если все вам расскажу, я должен быть уверен, что это останется между нами. Мне нужно знать, что я могу вам доверять.

Его слова, казалось, застали Сару врасплох.

– Я никому не скажу. То, что вы расскажете, не выйдет за пределы этой комнаты.

– Быть может, ему и не понадобится выходить. Вдруг, когда вы все услышите, вы больше не захотите иметь со мною дела, мисс Фишер. Пожалуй, я стану нравиться вам еще меньше, чем сейчас.

Сара посмотрела на него чуть ли не с жалостью.

– Нельзя сказать, что вы мне не нравитесь, мистер Рейвен. Вы всё неверно поняли. Видите ли, я нахожусь в этом доме для того, чтобы служить, но это не значит, что мое уважение или привязанность – это нечто само собой разумеющееся. И притворяться я тоже не собираюсь, хотя это устроило бы многих. Но доверие – дело другое. Оно у вас есть.

Сказано это было очень искренне, что было в новинку для Уилла, который привык видеть у нее на лице равнодушие, нарочитое безразличие или вполне откровенную враждебность.

– Иви была продажной женщиной, – тихо сказал он.

Сара немного помолчала, размышляя над услышанным.

– Которую ты использовал?

Он вздохнул, борясь с самим собой.

– Я… Был с ней, да. Но это была ее работа, она жила на эти деньги. Я не собираюсь судить ее за…

– Ты ее использовал, – повторила она. В голосе не было осуждения, только беспощадная констатация факта.

Рейвен ощутил жгучий стыд за то, что он сделал, за больное место, выставленное напоказ. Ложь, которой он когда-то себя утешал, рушилась на глазах.

– Да, – признал он. – Я тогда был младше, мне было любопытно. Не мог устоять перед искушением. Она казалась настолько выше, опытнее меня… Казалась чем-то непознанным и запретным – и все же доступным. Те времена были для меня… непростыми, и я иногда… терял голову. Но да, я ее использовал. Сначала. Потом мы стали друзьями.

– Настоящими друзьями? Или просто как проститука и ее бывший клиент, который вновь может им стать?

– Я думал, мы дружим по-настоящему, но сейчас понимаю, что мне уже никогда не узнать, было ли так на самом деле. При том образе жизни, который вела Иви, трудно позволить себе роскошь кому-то доверять или сблизиться с кем-то по-настоящему. Но можно научиться неплохо изображать эти чувства.

Рейвен помолчал, представив себе Иви такой, какой она была когда-то, пытаясь понять, была ли ее дружба столь же иллюзорна, как и ласки.

– Она попросила у меня денег, – сказал он. – Зачем, так и не сказала, – только что деньги нужны срочно. И я дал. Потом решил навестить ее – накануне того дня, как переехал сюда, надеясь услышать, что трудности уже позади. Вместо этого я нашел ее… уже мертвой. Ее тело все было сведено судорогой. Когда я увидел Роуз Кэмпбелл там, на набережной, она была в очень похожем состоянии.

– Ты кому-то сказал о том, что обнаружил? Об этом сходстве?

– Я не мог. В тот вечер, когда я нашел Иви, мне пришлось… Я постарался уйти незамеченным, а то кто-нибудь мог бы подумать, что ответственность за случившееся лежит на мне.

У Сары на лице отразилось все то, что он думал о себе сам.

– О, думаю, можно спокойно сказать, что ответственностью тут и не пахнет.

– Я не горжусь тем, что сделал, но я испугался. Что, если бы меня заподозрили в убийстве?

– Так ты веришь, что ее убили.

– Подозреваю, что ее отравили, да. И, возможно, с Роуз произошло то же самое – метод, по крайней мере, мог быть таким же.

– А после смерти Иви было начато раследование?

– Нет. Просто решили, что причина смерти – алкоголь.

– Несмотря на то, что ее тело было найдено в таком виде?

– Никто не станет копаться в причинах смерти «еще одной мертвой шлюшки», как отозвался о ней полицейский.

– Роуз не была шлюхой. Конечно, ее смерть будут расследовать. Нужно рассказать Маклеви о том, что тебе известно.

Не успели эти слова вылететь у нее изо рта, как Сара сообразила, что это невозможно.

– Вот только ты не можешь: они подумают, что ты каким-то образом замешан.

– Говорят, Маклеви всегда находит преступника, но там, где я жил, в Старом городе, я слыхал другое. Там говорят, что он всегда находит… кого-то и его не слишком заботит, кого именно, только б детали совпадали, чтобы убедить присяжных. – Нервно сглотнув, Рейвен посмотрел девушке прямо в глаза. – Я хочу понять, что случилось с Иви, и поэтому мне нужно побольше узнать о Роуз. Ты мне поможешь?

Сара молча смотрела на него в ответ. Она явно взвешивала предложение. Приняв наконец решение, заговорила:

– Моя помощь имеет свою цену.

– Как ты верно угадала, у меня практически нет денег.

– Я имею в виду не такую цену. Я прошу у тебя того же, что и ты у меня: доверия. Ты не будешь ничего от меня скрывать и во всем, что касается этого предприятия, станешь относиться ко мне как к равной.

– Даю слово. Так мы договорились?

– Еще нет. Это пока только условия. Насчет цены я скажу, как только буду готова.

Сара вдруг поняла, что постоянно отстает от Уилла, держась в нескольких шагах позади него. Они шли по Каугейт, и это обнаружилось, когда Рейвен вот уже в который раз замедлил шаг, чтобы девушка снова могла с ним поравняться, а она начала отставать опять. В конце концов он резко остановился и повернулся к ней с раздраженным видом:

– Почему ты медлишь? Хочешь, чтобы мы опоздали?

Только когда он это сказал, она осознала, что именно делает. Первым порывом было извиниться, но она с некоторым усилием сдержалась.

– Я не медлю. Просто привыкла сопровождать мисс Гриндлей или, время от времени, миссис Симпсон, а слугам не полагается ходить рядом со своими хозяевами. Это скорее из-за привычки, чем от особого отношения к тебе.

Полное непонимание Рейвеном природы ее обязанностей привело к неоднократным разочарованиям с его стороны, а Сару довело до крайней степени раздражения. Два дня после их ночного разговора он продолжал появляться в кухне или перехватывать ее на лестнице – всегда с одним и тем же вопросом:

– Тебе удалось?

С полдюжины отрицательных ответов спустя она наконец решила ему кое-что объяснить:

– Мои обязанности оставляют немного времени для визитов, и уж точно не в те часы, когда девушке позволительно появляться на улице. Кроме того, не могу же я просто постучаться в кухонную дверь Шилдрейков и начать задавать вопросы. Будет лучше, если мы встретимся с Милли как обычно.