Последнюю фразу бородач произнес вполголоса, почти шепотом, при этом воровато оглянувшись. К тому времени они с Александром и его почтительно помалкивающими соратниками уже вышли из таверны и медленно шагали по песчаному пляжу, продолжая начатый разговор. Как выяснилось, Армигий был арматором, то есть торговцем, и в компании с другим карфагенянином гонял кораблишки из Карфагена в Гадрумет и Тапс и даже много дальше — в Александрию.

— Эх, парни, попались бы вы мне в начале сезона! — Посмотрев на полупустую гавань, арматор страдальчески сморщился и тут же хлопнул в ладоши. — А вы вот что! Вы меня в марте найдите! Обязательно что-то для вас сыщется, зима, сами понимаете, такое дело, кто-нибудь из наших матросов от безделья обязательно угодит в передрягу, так что места будут, ну а о цене сговоримся.

— Что ж, в марте так в марте, — разочарованно свистнул Саша. — Ты б лучше подсказал — как добраться в Карфаген до зимы? Если на корабле никак, так, может, по суше лучше?

— По суше — хуже, — убежденно отозвался Армигий. — И дольше, и… сами знаете — «черные плащи» там везде шныряют. Чем ближе к столице, тем их больше. А на море они все-таки не так лютуют. У вас ведь подорожной грамоты нет?

— Нет.

— Тогда что же вы говорите — «по суше»? Вмиг окажетесь на каменоломнях, в цепях и с киркою.

— И что ж нам теперь делать? Что бы ты, уважаемый, посоветовал?

— Даже и не знаю. — Арматор задумчиво потеребил бороду. — Есть, конечно, возможности. Из Александрии в Карфаген еще не все скафы вернулись… Правда, тут другой вопрос — вернутся ли они вообще в этом сезоне? Тут один бог знает. Да и если даже и пойдут в Карфаген, могут ведь и не заглянуть к нам в Тапс, проплывут до Гадрумета.

— Может, нам в Гадрумет перебраться?

— Можно и в Гадрумет, — снова прищурился Армигий. — Только ведь и он не очень-то большой город. И к чужакам там естественное подозрение. Все чужие на виду. Не то — в Карфагене! А, что там говорить, столица есть столица. Даже при всех этих гадах — «черных плащах». На Карфаген их не хватит!

— Кого, плащей не хватит? — вовремя вставил слово Нгоно.

— Не плащей, а тех сволочуг, что эти плащи носят. Уж не сдержался, выругался… а пойдете доносить, так все равно не поверят. Вы ж чужие.

— Да мы вообще-то доносить и не собирались.

Ежели что, с Армигием договорились встретиться, так сказать, в его офисе — арматор пояснил, как пройти.

— А вы еще с рыбаками поговорите, — посоветовал бородач на прощание. — Они на отмели ловят, с гадруметскими по соседству. Уж если из Александрии что зайдет — скажут.

Кстати, насчет рыбаков — это была хорошая идея.

— Ну, что? — Махнув рукой арматору, Александр посмотрел на своих спутников. — Пойдем ближе к дому? Ты что так набычился, Коля?

— Набычишься тут, — угрюмо отозвался Весников. — Едва не убили. Один гад таким кинжалом махал, я уж думал — вот-вот к стенке пришпилит. Хорошо ты, Саня, в него вовремя кувшин бросил.

— Я кувшин бросал? — удивился Саша.

— Ты. А что, не помнишь, что ли? Уфф… Хорошо, хозяева кафе ментов не позвали… Ну, полицию или что тут у них. Забрали бы нас в участок как пить дать!

— Нет тут никакой полиции, Коля!

— Ага, нет. А те, в черных плащах, — кто же? Парни! А может, нам этой самой полиции и сдаться? Может, они нас на родину депортируют, как нелегалов — мы ж без виз всяких. У меня так, к примеру, и загранпаспорта отродясь не бывало! На что он? Деньги только зря тратить.

— Николай, — замедлив шаг, устало промолвил Саша. — Ты вот мне доверяешь?

— Ну!

— Что — «ну»? Ты скажи — доверяешь или нет?

— Ну, доверяю.

— Тогда пойми — мы с Нгоно тоже хотим отсюда поскорее домой выбраться. Только, уж поверь, нет пока для этого ну никакой возможности. Ни малейшей!

— Так… что ж теперь делать-то? — несколько растерянно поморгал Весников. — Навеки тут поселиться?

— Ну зачем же навеки? — Александр невесело хохотнул. — Но какое-то время пожить придется.

— Тогда лучше у этого старика жить, ну, где пристали. У него хоть и скучно, зато спокойно. Слышь, Сань… мы это… мимо каких-нибудь лавок пойдем?

— Ну, пойдем… А что тебе?

— Да на голову что-нибудь взять. Солнце-то печет, зараза!

В первой же попавшейся лавке им предложили на выбор нечто вроде тюрбана или кожаную круглую шапочку.

— Я сначала померяю! — решительно заявил Весников. — Зеркало-то у них тут найдется?

Зеркало в лавке нашлось, правда медное. Подумав, тракторист выбрал шапочку, а тюрбан, по его мнению, смотрелся слишком уж экзотично.

— Как в этой… в «Кавказской пленнице»: «Если б я был султан…»

Пока то, се, третье-десятое, на постоялый двор вернулись уже почти в темноте и долго стучали в ворота.

— Входите!

Открыл почему-то Ксан, и вид у него был бледный какой-то, тревожный.

— А хозяин наш где? — удивленно поинтересовался Саша. — На кухне, что ли? А ты что такой невеселый?

— Не с чего веселиться, други. — Юноша уныло опустил голову и тяжко вздохнул. — Беда у нас — Мария пропала!

И вновь на тебя лишь

мы уповаем!

«Беовульф»

— Вот он, этот чертов красавчик!

Выглянув из-за угла, Ксан показал на молодого человека лет двадцати, отчасти похожего на гусарского корнета — темные, тщательно расчесанные кудри, усики, порывистая походка. И еще взгляд — ах, как сей юноша провожал глазами встречавшихся по пути женщин, ни одной не пропустил, все оглядывался. Одет «корнет» был, надо сказать, изысканно-провинциально, в этаком эклектичном стиле: узкие варварские штаны с желтыми обмотками, длинная туника и ромейская накидка-далматика, бежевая, с узорами и многочисленными модными складками.

— Как бы он нас не заметил, — забеспокоился Александр.

Инспектор Нгоно тихонько засмеялся:

— Уж поверь, не заметит. Не так-то легко обнаружить слежку в такой толпе, тем более неподготовленному человеку. А оглядывается он на женщин, вовсе не на нас.

— Дай-то бог, дай-то бог. — Покачав головой, Саша нахмурился.

Он вспомнил этого кудрявого парня, который неделю назад стоял мессу рядом с Марией. И там же с ней и познакомился.

— Слышишь, Ксан… А может, этот юноша и не при делах вовсе? Может, он и сам в недоумении — куда это его новая знакомая делась?

— Нет, я так не думаю, — зло хмыкнул подросток. — Они с Марией встречались частенько — на рынке, на ипподроме, у старого храма Юпитера. Гуляли, разговаривали, смеялись… Уж наверняка этот хлюст выспросил, где девчонка живет. И если бы хотел, если бы встревожился — явился бы и попробовал что-то узнать у нее дома, разве не так?