— Он прав. — Инспектор поддержал Ксана. — А раз не явился, не спросил… Хотя мог ведь и спросить, просто мы об этом не знаем.

— Да нет. — Парнишка упрямо сжал губы. — Я уже со слугами говорил, да и они бы сразу доложили Сульпицию. Он это, он! Он украл! Знаю я таких чертей — завлекают наивных девушек, затем продают в рабство.

— Если так, — принялся рассуждать вслух Александр, — то этот тип ведет себя немного странно, как-то уж слишком беспечно! Не очень-то он похож на человека, который что-то скрывает.

— Не очень похож на того, кто чего-то боится! — Нгоно бросил в рот прикупленные на ходу жареные каштаны, захрустел. — Мофетт, кто-фо его покфыфает…

— Что ты там бормочешь-то?

— Говорю — может, кто-то его покрывает, покровительствует… как это у вас по-русски… чердак, да?

— Сам ты чердак! — снова расхохотался Саша. — Крыша это называется, крыша.

— Ах да, да — крыша.

— И ты полагаешь, именно поэтому он так беспечен?

— Я бы даже сказал — нахален. Вон, смотри, идет… одной служанке что-то сказал, вот уже к другой пристал… А вон — и к знатной даме!

— Да, — согласно кивнул Александр. — Тот еще тип. И конечно — с «крышей». Ладно, походим за ним, посмотрим. Других-то зацепок у нас все равно нет.

Вот тут он был прав: других зацепок не имелось, ни единой ниточки — никуда больше Мария не ходила, ни с кем не встречалась. Ну, может, только по утрам, на рынок, где ее тоже могла «подмести» какая-нибудь шайка, но этот вопрос прорабатывал сейчас старик Сульпиций. Саша же вместе с Нгоно и Ксаном занялись красавчиком, а что касается Весникова, то его пока предоставили самому себе, чтобы под ногами не путался.

И сейчас все трое шли следом за Грацием — так звали «корнета». Особо скрываться не приходилось: народу вокруг было много, еще бы, воскресный день едва начинался, радостный, солнечный октябрьский денек — с синим прозрачным небом, теплым, но уже не жарким солнышком, с белыми барашками волн в гавани, запахом свежей рыбы и жарившихся повсюду каштанов.

Город Тапс, как и Карфаген, Гиппон, Гадрумет, конечно же, пострадал во время нашествия вандалов в 439 году: много чего было разрушено, много чего сожжено, но город постепенно отстраивался, правда, увы, не так быстро, как хотелось бы его жителям. Соседний Гадрумет подмял под себя всю морскую торговлю, Тапсу оставались лишь крохи, а на крохи новой городской стены не построишь.

На тенистых улочках еще виднелись развалины и черные следы пожарищ, уже подернутые густой зеленовато-желтой порослью бузины, барбариса и дрока; средь кустарников, меж разбитыми мраморными плитами и поверженными статуями, смеясь, бегали дети, играли в прятки или догонялки, кричали, толкая случайных прохожих, вздумавших срезать путь через развалины.

Граций, кстати, именно туда и свернул — и как-то быстро исчез вдруг из поля зрения, словно провалился куда!

— Черт! — замедлив шаг, растерянно выругался Ксан. — И куда он делся-то?

— Два варианта. — Александр оглянулся на Нгоно. — Либо прошел на параллельную улицу, либо укрылся в развалинах. Бог знает зачем.

— Согласен, — отрывисто кивнул инспектор. — Планировка здесь римская?

— Ну да.

— Тогда мы с тобой — на ту улицу, ты — налево, я — направо. Ну а Ксан пусть остается здесь — пацанов кругом полно, и этот парень подозрений не вызовет.

Разумное было предложение, так и поступили — разделились. Саша быстро побежал к перекрестку, свернул налево, метров через полста выскочил на широкую улицу, параллельную той, по которой только что шли. А там неспешно зашагал навстречу Нгоно, стараясь не смотреть прохожим в глаза — это всегда привлекает внимание, мало того — вызывает вполне обоснованные подозрения.

Нет, Граций по пути не встретился, и молодой человек не мог его пропустить — не особо тут было и людно, рынок и церкви все в стороне, а здешняя улица так, для променада только. Вот и инспектор нарисовался — тоже разочарованный. Подошел, пожал плечами — никого.

— Значит, там. — Александр кивнул на заросшие кустами развалины, хорошо видные и отсюда. — Слушай, а может, он просто зашел нужду справить?

Нгоно хлопнул глазами и рассмеялся:

— А ведь вполне может быть! Иногда самое простое объяснение и бывает самым верным. Иногда… но далеко не всегда. Вон, взгляни-ка! Только осторожней…

Инспектор вдруг насторожился, словно почуявший добычу охотничий пес, кивнул на развалины, вернее — на кусты, из которых как раз выбрался высокий, несколько сутулый мужчина с вытянутым лошадиным лицом и сломанным, как у боксера, носом. Длинный черный плащ закрывал почти всю фигуру, на голове сидела круглая кожаная шапочка с тоненьким серебристым ободком, какие зажиточные люди носили здесь повсеместно. Длинная фиолетовая туника, узкие штаны, башмаки конской кожи — все не бросалось в глаза, но было отнюдь не дешевым.

— И что? — Окинув незнакомца быстрым внимательным взглядом, Саша пожал плечами. — Человек как человек — просто путь срезал.

— Может быть, — задумчиво кивнул Нгоно. — И все же у меня такое ощущение, будто я его уже где-то видел… Хотя лица точно не помню. Но вот фигура, стать… Я ведь бывший охотник, мы, фульбе, все охотники. Такие вещи примечаем. Помнишь то заброшенное кладбище, мертвую женщину, вообще все то жуткое сборище? Этот тип очень уж похож на их главаря.

Александр кашлянул:

— Лунный свет, а тем более факелы сильно искажают черты лица.

— Так я про лицо и не говорю! О! Смотри, смотри — видишь, там паланкин? Неужели он к этим носилкам идет? Ага! Садится!

— Значит, он вовсе не спрямлял путь, — негромко промолвил Саша. — И ты, наверное, прав. Этот черт явился в паланкине, пошел зачем-то к развалинам, как раз в то самое время, когда там исчез Граций. Они там встречались? Но почему бы им не встретиться, как нормальным людям, в какой-нибудь таверне?

— Не хотят, чтобы их видели вместе. Даже случайно.

— А может…

— Может. Может, и этот тоже отлить зашел. Совпадение.

— Что-то не верю я в подобные совпадения. — Александр смотрел в сторону удалявшихся носилок, сопровождаемых невесть откуда взявшимися всадниками на вороных конях. — Хотя, конечно, чего в жизни не бывает? Ну, этого мы сейчас вряд ли догоним. Вернемся к нашему Грацию?

— Да, вернемся.

Оба хмыкнули и быстро зашагали к развалинам по узенькой, но довольно утоптанной тропке, идущей через колючие заросли.

Заметив молодых людей, Ксан еще издали замахал рукою:

— Ну, куда вы подевались? Он вышел, как раз только что. Туда пошел — к рынку, ну, куда все…

— Ага — вижу!

Пижонская бежевая далматика виднелась шагах в двадцати впереди, на узенькой улице, явно ведущей к рынку — слишком уж много двигалось по ней людей. Носильщики с тюками, водоносы с кувшинами на головах, какие-то мелкие торговцы, крестьяне, мастеровые… Все галдели, толкались, азартно торговались с разносчиками каштанов и пресных, только что испеченных лепешек.