Брат беспокойно прошелся по мне взглядом.

— Это я научил его этой мелодии, когда ему было очень грустно.

Я кивнула. Мальчишка поднял на меня свои серые глаза. Половина его лица была стянута складками кожи, как испорченный сморщенный фрукт. Огонь эрна. После боевого огня эрнов на коже остаются маленькие бесцветные сеточки, расходясь тонкой паутинкой, а могут остаться и такие ужасные шрамы, как у него. Подняла глаза к сквозной крыше лачуги, не давая слезам скатиться.

— Я принесла свежее молоко и решила купить себе вон ту плетеную тарелку, — без разбора ткнула в огромную вещицу. На лице мальчишки вспыхнуло удивление и радость. Пока он пробирался к выбранной мною тарелке через плетеные преграды из таких же темных тарелок и плетеных светлых корзин, я быстро соображала, что мне с ней делать.

— Прогуляемся? — отвлек меня брат с моей плетеной тарелкой в руках.

Тревожно взглянула на него. В его синих глазах бушевала буря.

— Конечно, — ответила я, уже догадываясь, о чем он хочет поговорить.

Все это время, пока мы шли, не проронили ни слова, каждый был погружен в свои мысли. Мимо нас сновали люди, бегали смеющиеся дети вокруг деревянных лавок, с которых свисали на тонких шелковых нитках манящие разноцветные карамельки разных форм и размеров. Дети подпрыгивали, пытаясь сорвать хоть одну. У торговцев трещали столы от пестрых тяжелых тарелок, переливаясь на солнце всеми цветами радуги.

Фахта снова гонялась за бедным псом, что отнял у нее горячую лепешку, улизнув под очередную лавку, быстро вылезая уже из-под другой, сшибая с ног спешащих людей и эрнов.

Жизнь здесь бурлила, и я к ней привыкла. Зло пнула лежащий камушек носком своих сандалий.

Позади остались мастерские, торговые лавки, таверны. Мы направлялись к черной площади. Я посмотрела еще раз на смуглое лицо брата, на его жесткие черты лица и синие отцовские глаза.

Отвернулась, разглядывая жуткие камни под ногами, что вели к самому отвратительному месту в нашем городе. Мне было больно думать, что Камаль пережил в ночь единения, как и то, что узнал, что я стану постельной утехой для мэрна. На его лбу пролегли мягкие полоски морщин от тревожных и гнетущих мыслей. Короткие темные волосы украшали серебристые пряди, хоть они и придавали ему особенный шарм, но причина появления их разрывала мое сердце.

У меня всего два дня, — произношу я, останавливаясь.

Он замер, его спина напряглась. Повернулся ко мне.

— Я знаю, он мне сказал, — ошарашил меня брат. — Я смогу навещать тебя, когда буду возвращаться с походов.

Я облегченно выдохнула, точно камень с души свалился.

— Камаль…

Он внимательно смотрит на меня.

— В последнее время… После нападения трэптов, нет, после встречи с той ведьмой, да, это было до нападения, — громче произношу я… — Я стала терять сознание и видеть странные вещи. Это стало происходить со мной чаще, а вчера я увидела отца с незнакомой женщиной, которая не раз была в моих видениях, — закончила я, нервно поправляя платок на голове.

Камаль сильнее напрягся, зажимая пальцами переносицу.

— Ка-ма-ль?! — вопросительно протягиваю я. — Что было после обряда?!

Молчит, не отвечает.

— Камаль, трэпт бы тебя побрал! — кричу я.

— Ничего! Мэрн дал нам два дня. Очевидно, он подумал, что ты перенервничала…

— Продолжай…

— Я не знаю, Ама! — разозлился он на меня. — Единственное, что сказал отец перед казнью: когда у тебя начнутся эти самые видения, чтобы я сказал лишь одно. Дэя не наша мать!

Я смотрю на своего брата и ни трэпта не понимаю.

— Не смотри на меня так, я ничего не знаю. Отец больше ничего не сказал. Как бы я ни пытался узнать, кто была эта женщина, и где наша мать, пока выяснить мне ничего не удалось.

— Чего я еще не знаю?! — скрещиваю руки на своей груди.

— Ничего, — устало отвечает мне.

— Эй, Камаль, я задолбался тебя везде искать, — крикнул спешивший в нашу сторону парень из его отряда. — У нас мало времени!

— Только не говори мне, что ты сейчас уйдешь, — рыкнула на брата.

— Привет, — улыбнулся парень, стреляя на меня своими карими глазами. — Его разыскивает сам тэрн Вашт!

Меня аж передернуло. Парень громко рассмеялся.

— Вот видишь, я же говорил, дело не терпит отлагательств.

Обнимаю брата.

— Еще увидимся, — улыбаясь произносит он.

— Когда вы вернётесь? — смотрю на удаляющуюся спину брата и его друга.

— Через пару дней, а может неделю, — отвечает его друг. — Кто-то снова содрал кожу с мелких трэптов, оставляя их живыми под палящем солнцем, — крикнул парень, скрываясь с братом за угол дома.

Грустно вздыхаю, возвращаясь обратно в мастерскую, раздумывая над тем, что узнала.

Глава 17

— Мой бесстрашный воин, — промурлыкала Тория сидящему на ее кровати мускулистому мужчине.

— Ты сделал все, как я просила?! — поинтересовалась она, изучая своими пальчиками мощную спину тэрна.

Он схватил ее за руку, потянув на себя, въедаясь своими серыми блестящими глазами в ее:

— Ты для это меня позвала?! — опасным тоном спросил он у девушки.

Тория часто задышала, глаза заблестели от похоти к этому жестокому мужчине. Она жутко желала видеть его в своей постели, он пробуждал в ней животную похоть, открывал в ней все ее темные стороны. Дарил наслаждение. Он нужен был ей. Ее личный раб и верный пес. Соблазнительно улыбнулась ему, потянувшись к его тонким губам. Он резко схватил ее за горло стальной рукой, царапая пухлые губы металлическим клыками, что были у него вместо пальцев.

Она порывисто выдыхает ему в лицо. Он скидывает ее на пол, поднимаясь с постели, расстегивая свои кожаные штаны.

— Как ты смеешь!? — взвилась она.

— Можешь снять свою маску, Тория, я знаю, что тебе нравится, от тебя несет возбуждением, — хрипло усмехнулся он, наблюдая как она лихорадочно смотрит на его член, облизывая свои пухлые губы.

Он не стал долго ждать, спустил штаны и одним рывком притянул ее за копну золотистых волос к своему уже налившемуся кровью члену.

Была она женой мэрна или самой последней шлюхой в увеселительном доме, ему было плевать. Главное, что он любил с ней трахаться, и она была абсолютно не против. Трахать жену мэрна одно удовольствие… Самоуверенная улыбка коснулась его сурового лица. С наслаждением закатил глаза, толкнувшись в ее влажный рот.

— Спусти платье, — прорычал ей, запуская железные пальцы-клыки в ее мягкие волосы, загоняя сильнее член в ее глотку. Резко. Грубо. Глубоко. От этого она только еще больше распалялась, оголяя свою тяжелую грудь, сжимая ее своими ладонями, вытягивая соски своими тонкими пальцами.

Криво улыбнулся, откидывая голову назад.

— Да-а-а, — простонал