К наступлению сумерек 22-му полку удалось достичь ручья восточнее Стрельны. 1-му полку – рубежа вокзал Стрельны, далее на юго-запад вдоль железной дороги до перекрестка, 43-й полк правым флангом – дорога с севера на юг до отметки 15,6, далее дорога северо-запад – юго-восток, часть деревни у развилки дорог. Немцы считали, что захватили 800 пленных.

Итог боев на берегу Финского залива был оценен командованием Красной Армии следующим образом. Противник начал наступление на участке 10-й стрелковой дивизии, смог прорваться к заливу в районе завода «Пишмаш», один батальон 204-го стрелкового полка и бригада морской пехоты отошли за р. Стрелка, заняв оборону на ее западном берегу.

Штаб фронта, видимо, плохо себе представлял, кто кому подчиняется, поэтому события на берегу Финского залива были занесены в журнале боевых действий фронта в описании действий 42-й армии.

16 сентября командующий 8-й армией посетил штаб 10-й стрелковой дивизии. Это было сделано по приказу М.С. Хозина, потребовавшего разобраться с причиной отхода дивизии. В ходе посещения было принято решение снять И.И. Фадеева с командования дивизией. Именно так это излагает В.И. Щербаков в одном из вариантов своих воспоминаний[92].

В другом, более полном, варианте его работы ситуацию в дивизии в течение 16 сентября изложили посланные туда офицеры штаба. По их словам, по боевым порядкам дивизии противник открыл огонь из района поселка Володарского, дивизия вступила в бой неорганизованно. Более того, немецкое наступление началось в момент, когда бойцам дивизии раздавалось оружие. Под огнем противника дивизия начала откатываться назад, а ее командир потерял управление. Дивизия отошла к Стрельне. И когда Щербаков приехал туда, комдива уже сняли, а дивизию возглавил начальник артиллерии.

Если судить по материалам телеграфных переговоров, решающую роль в снятии сыграло то, что с выходом на побережье противник смог охватить левый фланг 10-й стрелковой дивизии. Как пытался оправдываться И.И. Фадеев, он оставил в качестве прикрытия один батальон, смятый немцами. В штабе Ленфронта Фадеева назвали обманщиком и предателем, также новый комиссар дивизии (назначенный на место убитого) обвинил его в том, что тот был пьян в ходе боя. Сразу было решено передать В.И. Щербакову требование об отстранении от командования. Штаб дивизии получил приказ восстановить положение, однако выполнить его приказ оказался не в состоянии.

Что касается судьбы И.И. Фадеева, то он был предан суду Военного трибунала, осужден на 7 лет исправительно-трудовых лагерей. Однако ему была назначена отсрочка исполнения приговора до окончания военных действий. С непогашенной судимостью он продолжал воевать и был назначен командиром полка в сформированной 44-й стрелковой дивизии. В 1942 г. судимость сняли.

Ход событий на фронте 8-й армии до 17 сентября и начиная с этого дня будет разобран отдельно. Пока же отметим, что в этот день на участке еще одной дивизии 38-го корпуса, 291-й, добиться существенных успехов противнику не удалось. Дивизия ненамного продвинулась в северном и западном направлениях, но была остановлена сильными контратаками. В донесении штаба 8-й армии сообщалось, что 16 сентября противник потеснил 1-ю гвардейскую дивизию народного ополчения, 118-ю и 191-ю стрелковые дивизии.

Что касается 3-й гвардейской дивизии НО, то она оказалась рассечена на части противником 15–16 сентября. Часть бойцов в беспорядке отошла к Дачному, другая откатилась в сторону Стрельны. Часть дивизии, которая отступила в Ленинград, была отправлена на переформирование.

При этом попытка выбить 58-ю пехотную дивизию из Урицка провалилась. Документы дивизии говорят о боях за город в течение 16 сентября следующее. Утром 209-й полк доложил о своем тяжелом положении. Полк отбивал одну атаку за другой, общие потери составили уже 148 человек. В том числе был убит командир 2-го батальона. Дивизия жаловалась, что действие артиллерии «Марата» сильно сказывается на пехоте, ударом пикирующих бомбардировщиков его заставили отойти, что сильно облегчило немцам жизнь.

Штаб Ленинградского фронта в этот же день получил следующее донесение: «В районе Урицка наши части перешли в контратаку и в 12 часов отбросили противника из Урицка, заняв южную окраину по линии железной дороги». В тех условиях иначе как дезинформацией такое донесение назвать нельзя.

16 сентября было решено захватить и Пулковские высоты силами 36-й моторизованной дивизии. Это решение было принято вопреки желанию штаба 41-го моторизованного корпуса, под сильным давлением из штаба 18-й армии. Штаб 18-й армии этим желал облегчить положение 38-го армейского корпуса на его восточном фланге.

Приказ захватить высоту 66,6 и продвинуться на запад получил 118-й пехотный полк дивизии. Его усилили левофланговыми подразделениями 87-го пехотного полка. На правом фланге 87-й пехотный полк получил приказ очистить от бойцов Красной Армии Бол. Виттолово (не совсем ясно, когда противник был выбит из этой деревни).

В 17 ч. 30 мин. батальон 118-го полка начал наступление на дер. Кискино. 1-й батальон полка ворвался в деревню, и в 17 ч. 50 мин. там закипел уличный бой. Батальон 87-го полка смог захватить высоту с отметкой 64,2 на восточных склонах высоты 66,6. 118-й полк перешел в атаку на саму высоту силами 2-го батальона. Таким образом, к наступлению темноты дивизия заняла рубеж высота 64,2—высота 66,6—Верхнее Койрово – центр Кискино. На следующий день штурмовые группы заняли оставшуюся часть Кискино. Также противник овладел селом Верхнее Койрово.

О том, что дер. Кискино оставлена, было доложено наверх, в штаб Ленфронта, только 17 сентября. Также было доложено, что в составе 3-го стрелкового полка 5-й дивизии осталось 80 активных штыков. Для усиления полка штабом Ленфронта была направлена маршевая рота.

После наступления темноты немецкое командование решило отложить дальнейшее наступление до утра следующего дня, 17 сентября. Утром предполагалось использовать дымовую завесу, чтобы ослепить советских наблюдателей на высотах. Заградительный огонь артиллерии должен был не допустить подхода резервов к защитникам Пулковских высот.

Однако это наступление было отменено, и 36-я моторизованная дивизия должна была готовиться к отводу из-под Ленинграда. Интересно, что эта немецкая попытка захватить Пулково 16 сентября проходит совершенно незамеченной в документах штаба Ленинградского фронта и исследовательской литературе. Только И.Ф. Рябинкин, участник боев на Пулковских высотах в сентябре 1941 г., упоминает о нем в своих воспоминаниях[93]. За этот день 36-я дивизия отчиталась о том, что было убито и ранено всего около 30 человек. На следующий день дивизия потеряла более 100 человек, хотя активных боевых действий и не вела. Потери вечера предыдущего дня были засчитаны днем следующим.

А.П. Крюковских описывает бой 16 сентября следующим образом:

«…в районе деревни Кискино стояли насмерть подразделения 3-го полка 5-й дивизии народного ополчения. Связками гранат и бутылками с зажигательной смесью ополченцы уничтожали немецкие танки, контратаками встречали вражескую пехоту. Вместе с ними отважно сражались расчеты 282-го и 284-го отдельных пулеметно-артиллерийских батальонов. В некоторых ротах осталось около трети бойцов, большинство командиров и политруков вышли из строя»[94]. Далее автор утверждает, что Кискино немцам взять не удалось, однако, как видно из вышеприведенного описания, в ночь с 16 на 17 сентября деревня была немцами захвачена.