Очухиваюсь уже у себя, лежащей на диване в гостиной. Под толстым одеялом я всё ещё одета, но, что радует, без пальто и ботинок, хотя все равно взмокла. Рядом на журнальном столике стоит графин с морсом, который придавливает длинную записку. В ней и ба, и дядя Гера не поленились написать мне ценные указания, читая которые, я отчётливо понимаю, что меня считают сферической дурой в вакууме.

Ну отвыкла я болеть, что ж так изгаляться-то!

За окном уже светлеет, стало быть, скоро восемь, но я, пожалуй, ещё не посплю. И даже в спальню не пойду. Тут, в старом диване, есть удобная просиженная ямка, куда можно технично сложить грудь, и становится совсем хорошо.

Тянусь к морсу, наливаю и, вздрогнув от неожиданности, тут же обливаюсь розовой ягодной жижей. Тьфу! Это мобильник, поставленный на беззвучку, жужжит и елозит по стеклянной поверхности стола.

Кряхтя, подцепляю его. Хм, незнакомый номер.

— Алло, — сиплю я. Ого, вот это у меня голосок.

— Эля? — растерянно вопрошают на том конце. Ничего удивительно, в этом перепившем грузине я и сама бы себя не признала.

— Да, кто это? — на особую вежливость у меня сейчас сил нет.

— Это Карина Смолина. Я рано, наверное…

— Всё нормально, — хриплю, припомнив хрупкую и загадочную невесту Лютаева. — Говорите.

— Хотела уточнить, когда будут готовые снимки детей? Меня родители уже замучили. Мне бы им сроки назвать.

Прикидываю, что детей было не так уж много. Да и на домашнем карантине, который мне прописали родственники, мне все равно делать будет нечего.

— Карина, я немного не в форме…

Тут до меня доходит, как это звучит вкупе с моим голосом, и исправляюсь:

— Я заболела. Думаю, через пару дней можно будет забрать.

— Ой, — волнуется Карина. — Извините за беспокойство! Поправляйтесь, пожалуйста! Конечно, мы подождём!

Какая все-таки милая девочка.

Раз уж меня разбудили, хочу набрать Марка, спохватываюсь, что в Москве ещё совсем рано. Повалявшись, опять проваливаю сон.

Когда в обед меня будит ба, первая мысль: «Это какой-то кошмар! Сколько ж можно спать?»

А вторая мысль: «Это еще что?»

Я пялюсь на огромную корзину с фруктами, стоящую на журнальном столике там, где должно быть пятно от морса.

— Это дядя Гера озаботился гуманитарной помощью? — недоверчиво спрашиваю я бабушку, которая читает в кресле газету.

— Нет, курьер принес. Это и еще доставку еды из ресторана, — оскорбленно фыркает она. — Я сначала подумала, что это от Марка…

Я качаю головой. Жених не в курсе моего бедственного положения, зато знает, что у меня есть ба, и от голода я точно не помру. Только один человек считает меня безрукой поварихой, но он обещал больше не появляться в моей жизни.

— … но увидела из окна сомнительную машину, — продолжает Роза Моисеевна.

— Сомнительную? — не понимаю я. Машины бывают сомнительными?

— Еще какую, я за биноклем сходила даже. Большая черная тачка, как вы ее называете, джипяра. Почти час торчала под окнами, изредка покурить выходил громила. Морда такая наглая. Глаза б мои не видели! Жеребчик! — ворчит ба подозрительно одобрительным тоном.

Морда наглая. Сердечко мое дурное ёкает.

Глава 44. Предгрозовое

Утро среды начинается с осознания, что симптомов простуды больше нет.

Вчера ба, хлопоча вокруг меня, заставляет меня многом задуматься.

Брезгливо убирая доставленную еду в холодильник и подсовываем мне бульончики, она выводит меня на разговор.

— Ба, да нормальная это еда. Хороший ресторан, и видишь — всё лёгкое, диетическое.

Роза Моисеевна ревниво следит за тем, как я возюкаю ложкой в её витаминном супчике. По моим ощущениям, у него привкус, как у снадобья бабушки Раевского. Что они туда кладут?

Строго говоря, есть не тянет, но и оставаться наедине со своими мыслями мне тоже не хочется.

— Ба, а ты мужа любила? — спрашиваю я.

Она зыркает на меня, но, помолчав, отвечает:

— Обоих.

— Как же ты смогла уйти от первого? — поражаюсь я. — Разве возможно выбрать? Или одного ты тогда уже разлюбила?

Бабушкина рука тянется к шкафчику, но тут Роза Моисеевна вспоминает, что я в доме «травы» не держу, и чертыхается.

— Одна была бы, может, и не решилась бы уйти, но детям нужен отец. Пусть не родной, но настоящий, — туманно отвечает она, и я понимаю, что откровений по поводу деда Александра я опять не услышу.

Ба качает головой своим каким-то мыслям, и бриллиантовые серёжки в ее ушах лукавого посверкивают. С детства люблю на них смотреть. Они у бабушки самые любимые.

— Он подарил, — перехватив мой взгляд, усмехается ба печально, но как-то светло.

И я принимаю, что лучше не бередить старые раны.

— С чего вопрос? сомнения берут?

— Да, — киваю. — Но я слышала перед свадьбой — это нормально.

— Как сказать. Счастливые да влюблённые не больно-то рассуждают. А вот ты постоянно лоб морщишь.

— Виноватой себя чувствую, — признаюсь я.

— Не казнись, — пожимает ба плечами. — Сделанного не воротишь. Отпусти, как отпустила его.

Бабушка уже ушла, а я все мусолю в голове ее слова. Простые, но такие мудрые.

И, хорошенько всё взвесив, обещаю себе, что больше такого никогда не повторится. Даже разрешаю себе поплакать.

Жальче всего было прощаться с теми сильными эмоциями, которые вызывает во мне Олег, даже с негативными, они словно раскрашивают мою жизнь. Это так приятно — чувствовать себя живой.

А наплакавшись, я себя простила.

И вот сейчас, потягиваясь на диване, прихожу к мысли, что хочу в душ, хочу кофе и ограбить холодильник на всё, что в нём найду.

Ба заглядывает в гостиную.

— Совсем другое дело, — отмечает она мою улыбку. — Так и знала, что это у тебя было нервное. Там Марк звонил. Я сказала, что будить не стану. Ты сама потом перезвонишь.

— Ага, — стекаю я своего лет лежбища. — Но сначала завтрак и душ. Ну то есть, наоборот.

Ба испаряется звенеть посудой на кухне.

Как хорошо, что она у меня есть!

За завтраком вырисовывается план дня: я быстро раскидываю готовые проекты по заказчикам, и после этого морально готова отправиться за платьем.

— А сдюжишь? — недоверчиво щурится Роза Моисеевна.

— Начнём с «Паруса», — прикинув, предлагаю я. — Большая часть свадебных салонов всё равно в этом ТЦ, так что посмотрим много в одном месте, и мотаться не придётся.

Ба принимает моё решение, сокрушаясь, что Фаечка сегодня никак не может, чем вызывает у меня прилив, хорошего настроения.

Конечно, обычно невеста выбирает платье вместе с подругами или хотя бы с мамой, но моя мать канет в неизвестность ещё на подступах к «Парусу» где-то в районе краеведческого