он просто взваливает меня на плечо и, поглаживая мою задницу, тащит на улицу.

Ни один не вступился за меня! Друзья называется! Толпа валит вслед за нами на крыльцо, радостно улюлюкая.

— Отвали, деспот! Оставь меня в покое, ирод! Я останусь здесь! — колочу я кулаками по его спине.

— Элечка, если ты хочешь пожестче, так и скажи, — Раевский снова гладит мою попу и, вздохнув, утрамбовывает в машину.

Я уже сопротивляюсь только для вида, потому что мне ужас как хочется пожестче, но надо держать лицо. Поэтому я делаю вид, что дуюсь.

Вырулив с турбазы, Олег припарковывается на обочине. Порывшись в кармане, он берет меня за руку и просто надевает кольцо на безымянный палец.

У меня открывается рот от изумления.

— Это что такое? Что это значит?

— Это, Эля, значит, что у меня кончилось терпение.

Не отрывая взгляда от сияющих камушков, я выдавливаю:

— Не раньше, чем через полгода.

— Ты передумаешь. Уже сегодня. Я все для этого сделаю.