каблучищах еле поспеваю за Игорем, а он меня будто нарочно не дожидается. Вызывает лифт, в который поместится каталка и бригада врачей, и, когда тот распахивает двери, заходит внутрь и жмет кнопку нужного этажа. Едва успеваю впрыгнуть в кабину. Зло берет на бесцеремонность Игоря, но, кажется, я могу его понять. Он нервничает. Пожалуй, я впервые вижу его настолько взвинченным. Даже когда Марк явился в ресторан его оскорблять, Игорь вел себя спокойно. А тут…

Похоже, он любит отца. Это иррационально, но я ведь тоже не отвернулась от своего, несмотря на всю отвратительную правду, которую недавно узнала. Вот и Игорь все равно дорожит своим стариком, несмотря на всю жестокость, которую тот творил.

Уже идя по коридору и видя собравшихся у входа в палату людей в белых халатах, я ощущаю беспокойство. А когда мы подходим, в дверной проем я вижу, как один из одинаково безликих медиков накрывает сухое тело Михаила Павловича простыней с головой.

Игорь замирает. Кажется, даже не дышит. Его эмоции ощущаются кожей, и я невольно цепенею. Страшно, что он сделает. Страшно, как отреагирует.

Но он справляется с… диким вихрем внутри. Я прямо чувствую, как он утихомиривает внутреннего зверя, а потом к нам подходит моложавый врач. Белый халат, короткий ежик светлых волос, очки, приспущенный галстук на выглядывающей из-под халата рубашке.

— Вы родственники? — спрашивает, глядя на нас попеременно.

— Я сын, — отвечает Игорь глухо. — Что произошло?

— Мои соболезнования, — врач виновато качает головой. — Кровоизлияние в мозг. Мы ничего не успели сделать.

Игорь коротко кивает и оглядывает коридор отсутствующим взглядом, точно ищет на бледных стенах годный ответ.

— Как вас? — спрашивает через мгновение, обретя осознанность.

— Тимофей Валерьевич, — отвечает врач осторожно, явно ощущая опасность, которой сейчас просто за версту несет от Игоря.

— Тимофей, — тяжело выговаривает он. — Это Эльвира, моя помощница. Расскажите ей, что нужно делать.

— Но я не… — пытается возразить врач.

Игорь опускает руку ему на плечо с таким видом, будто готов пробить им стену.

У меня холодеют щеки.

— Тима, не заставляй меня повторять дважды, ладно? — голос бархатистый, а слова жуткие. Игорь так умеет. — Эльвира будет заниматься похоронами. Расскажи ей про процедуру, что за чем следует. Это несложно. Ты понял?

Врач оторопело кивает. А Игорь поворачивается ко мне.

— Как закончишь, Леша доставит тебя домой, — мне жутко видеть его таким, как сейчас. Посторонним не заметно, но я знаю, какой он нормальный. Сейчас он на обратном полюсе спокойствия и хладнокровия. — Мне нужно прогуляться.

С этими словами Игорь уходит, оставляя меня с таким же бледным Тимофеем Валерьевичем.

— Что ж, Эльвира, раз мне велено рассказать вам о процедуре, слушайте, — через несколько тяжелых мгновений произносит он. — Поскольку пациент умер в больнице, требуется сделать вскрытие и установить точную причину смерти. А дальше…

Он льет мне в уши организационную информацию, а все мое внимание сейчас обращено на Игоря, который вот-вот скроется за поворотом коридора…

47

Из больницы я уезжаю спустя полчаса, получив все ценные указания. Игоря дома не оказывается, но я надеюсь, что увижу его завтра. Смерть его отца все же надо обсудить. Если он не захочет, я настою.

Иду спать и на нервах вообще не могу уснуть. Трачу время на подбор ритуального агентства, прицениваюсь, сравниваю. А еще на форумах читаю, как вообще организуются похороны.

Около четырех утра меня начинает клонить в сон, и я наконец-то забываюсь. Сплю плохо, и в семь просыпаюсь сама. Мне должны позвонить из больницы, когда будет готова справка о смерти Михаила Павловича.

Выхожу из комнаты уже одетая в привычные черные брюки и рубашку. Какая ирония, что единственная строгая моя одежда еще и траурная.

В надежде, что Игорь все-таки вернулся домой, стучу к нему в спальню. Никто не отвечает. Может, спит? Боязливо заглядываю — даже в утреннем полумраке вижу, что кровать не трогали.

Спускаюсь вниз и нахожу Людмилу на кухне. Тоже в черном. Однако быстро слухи разлетаются. Не иначе, Леша всем рассказал.

За завтраком, который состоит из кофе и тостов, спрашиваю, не было ли вестей от Игоря.

— Думаю, Игорь Михайлович еще долго не появится. Он очень дорожил отцом, — сокрушаясь, произносит Людмила. — После смерти Жизель он месяц не выходил на связь. Партнеры его потеряли. Приезжали, скандалили. Но тогда у него был компаньон, Юрий Мальцев, он большинство споров брал на себя. Что теперь будет, я не представляю.

Меня убивает эта новость. Игорь просто не дает возможности себе помочь. Видимо, считает, что помощь для слабаков и он один справится. Самонадеянный.

— Мне поручено заняться похоронами, — отвечаю задумчиво. — Есть предположения, как бы он хотел поступить? Кремировать или захоронить отца в землю? А гроб какой? Он мне ни слова не сказал.

— А ты своего отца любишь, Эльвира? — вдруг злобно спрашивает всегда вежливая Людмила на «ты». Киваю. — Вот и подумай, как бы ты хотела его похоронить.

У меня ощущение, что она меня ненавидит за то, что я не соответствую ее правильному представлению о том, какой должна быть его помощница. Или она просто считает, что справится с моей задачей лучше?

После завтрака собираю в сумку свою новую зарплатную карту, бумажник, телефон, кладу ноутбук в сумку и выхожу из дома. Леша появляется во дворе, едва меня заметив.

— Куда поедем? — или проинструктирован, или просто сам догадался, что надо делать.

Пикает сигнализацией Таурега и открывает мне заднюю дверь.

— Любое отделение Сбербанка, ритуальное агентство на Озерках, адрес назову, затем, скорее всего, в больницу, — отвечаю деловым тоном, забираясь в салон.

Чувствую себя невероятно сосредоточенной. Внезапно возросшая ответственность не раздавила меня, а напротив, заставила собраться. Я уверена, что все сделаю правильно.

В банке я прошу консультанта настроить мне интернет-банкинг по мобильному номеру и выхожу оттуда, уже имея полный контроль над картой и счетом.

Проверив баланс, сначала удивляюсь, обнаружив на счету лишний миллион рублей, но потом понимаю, что это аванс на похороны. Намек, что не стоит скупиться? Или просто чтобы я смогла делегировать какие-то действия наемному лицу?

Сейчас и узнаю, что по чем. Следующий пункт на карте — ритуальное агентство.

Поднимаюсь по пандусу для инвалидов и толкаю обыкновенную металлопластиковую дверь со стеклянным верхом. На удивление, обычный офис, если не считать демонстрационных материалов в виде гробов, нескольких надгробий и стендов с венками и фотографиями. Все равно жутко, и в переносице колет ощущение безвозвратно оборванных жизней. Здесь не Хароны сидят. Эти люди подводят черту и никуда никого не переправляют.

Слева в конце большого