– Согласитесь, что было бы логично, если бы он отправил свою старую жену к родителям или хотя бы поселил её в квартире своих родителей. Так нет же, Михаил поселил своих родителей в особняк к первой жене, а молодую жену привёз в старую квартиру, доставшуюся ему от какой-то престарелой родственницы. Разве это логично, спрашиваю я вас.

Мирослава считала, что вполне, но высказываться вслух по этому вопросу она не стала. Вместо этого спросила:

– Значит, Нина стала устраивать мужу сцены из-за дома?

– Не только. Она считала, что Мишка жмот и мало даёт ей денег.

– И в отместку за своё разочарование она стала изменять ему?

Раиса кивнула.

– Авдеев знал об этом?

– Навряд ли.

– То есть?

– Нина вела себя по-умному, она не подставлялась.

– Вы считаете, что она от большого ума переспала с ближайшим другом своего мужа?

– Вы имеете в виду Архипова? – лукаво улыбнулась Раиса.

– Я вижу, что вы в курсе.

– А то! Нинка мне в тот же день похвасталась своей победой. Но вообще-то Эдик не в счёт.

– Это ещё почему?

– Нина переспала с ним только один раз.

– Она не боялась, что он расскажет Михаилу?

– Нет, он бы не проговорился, вот его жена Алёна та ещё истеричка. Она, пожалуй, могла бы распустить язык. Но, по-видимому, промолчала.

– А если бы сказала?

– Нинка учла эту возможность и приготовилась убеждать мужа, что Эдик её изнасиловал.

– Неужели Авдеев такой простак, что поверил бы в эту байку?

– Поверил, не поверил, а червячок сомнения стал бы грызть его.

– Ещё один момент, – сказала Мирослава, – когда Нина успевала крутить романы?

– Я уже говорила вам, что у неё было много свободного времени.

– С любовниками обычно встречаются по вечерам и по ночам.

– У вас устаревшие сведения, – рассмеялась Раиса, – скорее всего потому, что вы работающая девушка и вам некогда днём заниматься амурными делами. У неработающих женщин всё по-другому.

– И всё-таки, – продолжила настаивать Мирослава.

– Вечера и ночи у Нины тоже частенько были свободными.

– То есть?

– Она рассказывала, что Мишка часто уезжал в командировки. А последнее время настолько часто, что она даже стала задумываться, не завёл ли он себе любовницу.

– И что, завёл?

Этого она выяснить не успела.

– Авдеева рассказывала вам о своих любовниках? То есть хвасталась ими?

– А как же?!

– Она не боялась, что вы расскажете об её изменах мужу?

– Нет, не боялась.

– Но однажды вы сделали это, – напомнила Мирослава.

– Когда? – сделала Раиса удивлённые глаза.

– Когда сообщили ему, что ребёнок Нины был не от него.

– Вспомнили доисторические времена, – Раиса скорчила презрительную гримасу.

– То есть?

– Тогда я ещё надеялась, что Авдеев, разведясь с Ниной, может обратить внимание на меня. Но потом, во-первых, я поняла, что этого никогда не будет. А во-вторых, я познакомилась с мужчиной, который меня теперь содержит. Так зачем же мне вредить Нинке. Всё-таки она моя старая подруга и мы могли секретничать друг с другом, не опасаясь подвоха.

Мирослава сильно сомневалась в отсутствии подвохов в отношениях двух подруг. По её мнению, и Авдеева, и Левченко были теми ещё штучками.

Раиса расценила её молчание по-своему и спросила:

– Разве у вас не возникает время от времени потребности раскрыть перед кем-нибудь свою душу?

Мирослава ничего не ответила.

У неё такой потребности практически никогда не возникало. В то же время секретничать она могла со своей самой близкой подружкой, вернее, другом, Шурой Наполеоновым. Что бы ни происходило между ними, они оставались самыми близкими друзьями. Не считая двоюродного брата Виктора. Но брат был человеком служивым, и видеть его Мирославе доводилось редко.

А все свои самые интимные мысли Мирослава доверяла… коту. Это было надёжно и абсолютно безопасно. Дон уж точно никому никогда не раскроет её тайн.

– Расскажите мне о любовниках вашей подруги.

– Я, наверное, не вправе делать этого, – не совсем искренне засомневалась Раиса.

– Вашей подруги нет в живых, – напомнила детектив, – и больше нет необходимости хранить доверенные ею вам секреты. Скорее наоборот.

– Что значит наоборот?

– Информация, которой вы со мною поделитесь, поможет найти убийцу вашей подруги.

– Вы забываете о мужчинах, – капризно проговорила Левченко.

– О них-то я как раз и помню.

– Но моя откровенность с вами может нанести им вред.

Мирославе надоело нянчиться с капризной девицей, и она проговорила:

– Что ж, если вы предпочитаете откровенничать с полицией, то я, пожалуй, откланяюсь, – Мирослава сделала вид, что собралась встать.

– Да сидите же! – воскликнула Раиса раздражённо. – Я совсем не это имела в виду!

Мирослава не сделала попытки выяснить, что же Левченко имела в виду, детектив отлично понимала, что разговаривать со следователем, тем более после того, как она оклеветала Михаила Авдеева, Раисе, мягко говоря, не хочется. Поэтому она сказала:

– Я ничего не скажу полиции, если вы вспомните, с кем встречалась ваша подруга в последнее время.

– Я могу знать не всех, – с некоторым сожалением пробурчала Раиса.

– Расскажите о тех, кого знаете.

Левченко нахмурилась, тяжело вздохнула и начинала перечислять:

– Святослав Корнилов, Геннадий Хлопушин, Саша Ножкин, Иван Промыслов, Вадик Троянов… – Раиса наморщила лоб, – пока больше никого не припоминаю. Это последняя партия Нинкиных хахалей.

– Вы знали их в лицо?

Раиса кивнула.

– Не хотите ли вы сказать, что Авдеева знакомила вас со своими мужчинами?

– Можно сказать и так, – хмыкнула Левченко.

– Она приходила с ними к вам в гости?

– Нет, зачем же так прямо!

– Тогда расскажите сами.

– Слава Корнилов работает поваром в ресторане «Мотылёк». Мы как-то там с Нинкой зависли на целый вечер. И нам особенно понравилось одно блюдо – заяц под каким-то замысловатым соусом. Нам было тогда очень весело, и мы, вообразив себя барынями, вспомнили, что когда-то русские богачи вызывали поваров, которые приготовили блюдо, особенно понравившееся всем гостям. Мы ради хохмы решили последовать их примеру и, подозвав официанта, велели ему пригласить повара. Парень начал кочевряжиться, но после пары зелёненьких всё-таки поплёлся на кухню выполнять нашу просьбу.