“Ничего, — думал он, глядя на пролетающие мимо дома и деревья, — у меня все под контролем. Никто не докажет мое отношение к похищению Рильона. Киф будет молчать, если не хочет попрощаться с жизнью, а других свидетелей нет. Так что мне ничего не грозит”.

С этими мыслями он вошел в зал суда. Окинул быстрым взглядом ложу присяжных и успокоился окончательно: из тринадцати заседателей больше половины были эльфами. А уж свои точно в беде не бросят. Даже если причастность Галендана будет доказана, сородичи не позволят судить его в Новой Башне. И все, что сможет здешний судья-гном, это депортировать подсудимого в Светлый лес.

Но стоило взгляду декана скользнуть дальше, к ложе свидетелей, и его сердце противно заныло.

Столичная леди-проныра, профессор-зазнайка, князь кровососов и алчная старуха, которую он нанял, чтобы шпионить за Рильоном.

А эта карга что здесь забыла? Неужели пришла свидетельствовать против него? Нет, ей не позволит клятва! Он не дурак, обезопасил себя со всех сторон. Пусть Арда попробует хоть пикнуть против него — ее ждет мгновенная смерть!

Тяжелые двустворчатые двери зала сомкнулись за его спиной с глухим стуком. Это стук прозвучал так внезапно в тишине зала, что Лаусиэль вздрогнул и оглянулся. Ему на миг показалось, что это захлопнулась ловушка. И в душе эльфа всколыхнулась тревога, которую он поспешно задавил.

Удерживая на лице привычное выражение высокомерной брезгливости, он прошел к свидетельской ложе и сел на пустующее место, подальше от остальных.

— Итак, все в сборе, — помощник судьи обвел присутствующих пронзительным взглядом. Затем стукнул в маленький гонг. — Первое слушание по делу о похищении профессора алхимии Марселя де Рильона объявляю открытым! Встать, суд идет!

Все поднялись.

* * *

Кире, знакомой только с судопроизводством родной страны, да и то, больше по книгам и фильмам, было странно и интересно наблюдать за происходившим.

Когда был оглашен список свидетелей и присяжных, судья — пожилой гном с длинной седой бородой, заплетенной в сложную косу — стукнул молоточком. В зал ввели подозреваемого.

Задержав дыхание, иномирянка уставилась на него. Это был Киф — тот самый студент, который напал на нее в «Мензурке». Сейчас он не выглядел таким боевым, как тогда. Шел, опустив голову и сгорбив плечи. Только один раз бросил в сторону свидетельской ложи быстрый заискивающий взгляд.

Взгляд предназначался Галендану. Кира была в этом уверена. Но оглянувшись на эльфа, увидела, что тот с невозмутимым видом смотрит мимо студента. Будто не замечает его.

— Вот сволочь эльфийская, — шепнул Алистер, озвучивая ее мысли. — Ничего, Круг вытащит из мальчишки всю правду!

— Какой круг? — машинально спросила Кира.

И поняла, что совершила ошибку, когда вампир поднял на нее пристальный взгляд.

— Круг для допроса, — произнес он, не спуская с нее изучающего взгляда. — Уж вы-то, леди, должны о нем знать.

Сглотнув, Кира попыталась оправдаться:

— Вылетело из головы. Память девичья.

А сама мысленно взвыла: ну как так можно опростоволоситься?! Она детектив или кто? Так бездарно завалить свою роль!

— Тише вы! — шикнул Марсель с другой стороны. — Допрос начинается!

Подозреваемый остановился перед кафедрой судьи, в центре круга, выложенного из странных камней, похожих на гальку, и нервно переступил с ноги на ногу.

— Осознаете ли вы, что вошли в Круг Правды, чтобы свидетельствовать по делу о похищении профессора алхимии Марселя де Рильона? — спросил судья, сведя к переносице седые брови.

— Осознаю, — кивнул студент.

— Клянетесь ли вы говорить правду, только правду и ничего кроме правды?

Киф громко сглотнул.

Конечно, он мог отказаться от клятвы, ведь ее дают добровольно. Но такой поступок в глазах суда был признанием вины.

— Клянусь.

— Властью, данной мне городом Новая Башня, я активирую магию круга.

И камни под ногами мальчишки вспыхнули белым светом.

— Назовите свое полное имя, подозреваемый!

Допрос начался…

Вскоре Кира поняла, как действует круг. Это был своеобразный магический детектор лжи. Подозреваемому задавали вопросы, но стоило ему запутаться в показаниях или солгать, как белое сияние окрашивалось в черный цвет. Тогда судья грозно стучал молоточком и предупреждал о наказании за лжесвидетельство.

Бедняга Киф не мог назвать имя своего нанимателя, ведь это означало бы верную смерть. Он нервничал, путался в показаниях, периодически срывался на рыдания и поминутно оглядывался на свидетельскую ложу, ожидая поддержки. Но единственный, кто мог ему помочь, сидел с равнодушным видом и рассматривал свои ногти.

Осознав, как действует Круг, Кира тоже занервничала, едва ли не больше самого Кифа.

Почему ни профессор, ни вампир не предупредили об этом? Ах, да, леди-детектив сама должна знать, как протекает судебный процесс!

Но что теперь делать?

Что будет, если ее или Марселя вызовут в этот Круг? Тогда ведь придется сказать всю правду. Признаться, что никакая она не Лоретта, а самая настоящая самозванка, да еще метаморф. И раскрыть тайну Марселя тоже придется. Страшно представить, как воспримет суд новость о том, что доблестный профессор алхимии — дух, приблудная душа, у которой даже нет собственного тела, не считая того, что дает артефакт!

Не может быть, чтобы Марсель об этом не знал!

Она так углубилась в свои переживания, что перестала следить за происходящим. Пока не прозвучал гонг, и голос помощника не озвучил:

— Объявляется перерыв десять минут! Свидетели, подготовьтесь к даче показаний!

Кира вздрогнула. Присутствующие начали подниматься с кресел и покидать зал.

— Куда они все? — удивилась она.

— Вероятно в буфет, — хмыкнул князь. — Или в уборную.

Ее спутникам, похоже, не требовалось ни то, ни другое. Вскоре они остались втроем в опустевшей ложе, и тогда Кира встревоженно произнесла:

— Наша легенда развалится, если нас вызовут в Круг! Мы этого не учли!

— Все хорошо, беспокоиться не о чем, — улыбнулся Марсель, подтверждая свои слова уверенным взглядом. — Я знал, что это случится, и подготовился.

Кира склонилась ближе к нему, чтобы никто не услышал о чем они говорят.

— Хотите сказать, что есть способ обмануть этот детектор лжи?

— Детектор лжи? — с другой стороны отозвался вампир и уставился на девушку с нездоровым интересом.

— Я придумала такое название для этой штуки! — ловко вывернулась она.

И украдкой вздохнула: похоже, ложь и притворство плотно вошли в ее жизнь.