Выхожу из кают-компании и иду дальше. Мимо деревянной ванны с тазом и ершиком, мимо развешенных вдоль стен гамаков из грубой парусины, перевязанных шнуровкой, мимо сброшенных в кучу ящиков, в которых, если порыться, наверняка можно найти солонину, деготь и патоку. Мимо, мимо, мимо…

Зато тут должно быть кое-что другое. Что-то, с чем я смогу взаимодействовать. Я лишь должен понять, что именно искать…

А вот и оно.

В углу, покрытая опилками и паутиной, затаилась пузатая бочка, удерживаемая ободами. Из многочисленных трещин просыпался черный порошок. Он будет вечно сыпаться, просачиваясь сквозь доски в полу, исчезая где-то внизу, не доходя до синевы. Он никогда не кончится – если я это не остановлю.

– Быстрее! – послышался звонкий голос Веды. – Столп… кончается!

Конечно, ладья продолжала плыть к выходу из бухты. Где-то там проходит граница Столпа отчуждения. Интересно, как он выглядит здесь, на четвертом слое? И на каком же его ставили тогда? Неужто на пятом?

Я постучал шакрамом по руке, надеясь, что он выполнит мою команду, если у меня хватит духу ее отдать.

Понятия не имею, чем была бочка с порохом в настоящем мире. Может, это топливный бак. Или склад боеприпасов для убившей Махсуда пушки. Сервер, вывод из строя которого застопорит судно. Я не знал. Знал лишь, что эта бочка – важнейший технический узел и уязвимое звено.

Конечно, в Сумраке я не мог вытащить Кристину с корабля. Но и уйти ей с похитителями я тоже не мог позволить.

Шакрам в моей руке задрожал и сверкнул фиолетом по каменной основе.

– Где ты? – крикнула Веда совсем рядом.

Чертыхнувшись, я повернулся, продолжая сжимать шакрам.

Куртизанка в кроваво-красных нарядах средневековой Испании стояла в проеме, глядя на меня с изумлением. Чтобы пройти в узкий коридор, ей даже не приходилось наклоняться.

– Ты что? – вскрикнула она.

– Уходи! – Мой голос прорезал пространство. – Быстро!

– Ты не посмеешь! Я не позволю!

– Это единственный выход, Ведающая.

Конечно, она могла многое сделать. Могла наброситься на меня, молотя по кожаной куртке маленькими кулачками. Или попробовать снова атаковать Прессом, что завернуло бы меня в рулет из комков плоти. Но она сделала намного проще. Отпустила. Перестала подпитывать Силой.

Слишком поздно я понял, что происходит. Повернулся к бочке, готовясь выстрелить, но ее уже не было – искусственный интерьер коридора сузился, растворяясь в пустоте, теряя и так немногочисленные краски…

Ледяная вода атаковала меня со всех сторон, отсекая все звуки, кроме сердцебиения, стремительного настолько, что, не будь я Иным, непременно получил бы инфаркт. Чертов Сумрак…

Случись мне стать магом вне категорий или хотя бы первого уровня – мое пребывание на четвертом слое никто бы не ограничивал. И при магическом истощении никто не помешал бы мне остаться там столько, сколько мне нужно, даже если ценой стала бы невозможность вернуться. А нужна была всего пара мгновений.

Круг Силы – отдельная ситуация. Это данное Сумраком право открыть дверь, куда таким, как ты, вход заказан. Подобное пребывание в запретных местах имеет кучу условий. И при невыполнении одного из них – например, такого, как постоянная подпитка извне, – Сумрак не попытается сожрать тебя. Слишком много чести для недостойной жертвы.

Он попросту вытолкнет туда, откуда пришел.

Бурные потоки над головой разгладились – «Аметист» пронесся по волнам, удаляясь от нас. Сражаясь с опутывавшими меня полами плаща, к счастью, укоротившимися до обычной длины, я вынырнул и жадно вдохнул ставший родным воздух Севастополя.

– Помоги… – слабо выдохнула Веда, барахтавшаяся в паре метров. От ее прически не осталось и следа. – Я ж не умею… пла…

Она исчезла под волнами, расплескав на прощание красные волосы.

Нырнув следом, я без труда перехватил миниатюрную ладошку, вытащил наверх. Лицо волшебницы показалось над водой. Она из последних сил ловила воздух.

– Дыши плавно, – сказал я, чувствуя, как в голове пульсирует отбойный молоток. – И молчи.

До ближайших камней на берегу я дотащил ее за пару минут. На три меня бы точно не хватило. Камни были мокрые, скользкие и противные. Я обнял Веду, слушая, как стук ее зубов постепенно стихает.

– Сволочь ты, – сказала она снова, закрывая глаза. – Она же совсем… ребенок.

– Она – Дитя Баланса. Я должен был остановить их.

– Она ребенок, – всхлипнула Веда. – Как ты… как ты можешь…

Я молчал. Вдалеке на горизонте «Аметист» плавно проплыл между двух пирсов, покидая Севастопольскую бухту, и маленькая Светлая волшебница в моих руках погрузилась в забытье. Уткнувшись в ее мокрые волосы, я последовал ее примеру.

– Мы можем всегда быть вместе?

Я знаю ответ. Он парит вокруг нас, одаряет Силой, чарующе наигрывает песнь единства.

– Да, – говорю я. – Можем, потому что мы смертны.

– Разве Иные смертны?

– Никто не живет вечно.

Она обнимает меня, касается маленьким носом моего лба.

– Мы постараемся, – шепчет она. – Ты мне веришь?

– Верю, – шепчу я в ответ. – Верю, моя Ведающая…

Незнакомый потолок над головой не сулил ничего хорошего. На каком слое могут быть столь витиеватые узоры и мерцающие лампы дневного света? Надо срочно выходить. Где там моя тень?

Дернувшись, я стукнулся головой обо что-то металлическое и окончательно проснулся.

– Добрый день, шеф, – сказал Клумси.

Он сидел рядом с кроватью, на которой я возлежал, словно вытащенный из воды утопленник. Картину довершали мокрые волосы, отдающие ароматом подгнивших водорослей со стойкой примесью мазута.

Только сев на кровати, я понял, что оставался в одежде, за исключением плаща, сохнущего на стуле. Похоже, морское приключение он перенес с мужеством и вышел из него с честью, практически неповрежденный. Разве что лишился пары пуговиц.

– Что я пропустил? – спросил я.

– Ничего, кроме обеда, – ответил Клумси. – У нас картофан с котлетами. Морозко притащил из столовки на углу.

– Так… – Я потер голову. – Если у вас перекур, значит, все вы счастливы. Что случилось? Где я?

– В мотеле, – скромно сказал Клумси. – Не фонтан, но мы сняли люксовый.

– Как это «сняли»? – просипел я. – Ты можешь по порядку рассказать?

– Извини, шеф. Когда паром вернулся, мы кинулись искать вас с Ведой вдоль берега. Нашли быстро. У вас обоих истощение по Силе – не такое прям суровое, чтобы двадцать лет выздоравливать, но приложило вас в Сумраке конкретно…