Конечно, до былой боевой мощи эсминца этот кораблик, построенный в Дальнесоветске, и близко пока не дотягивал. Но, по сравнению с парусниками и галерами, имеющимися у супостатов, он все равно выглядел достаточно грозно. Вот только «Энтузиаст» пока был такой один. Его собрата, следующего в серии пароходов-фрегатов, заложили на верфи совсем недавно, и до завершения строительства оставалось еще много месяцев. А остальные вооруженные малые колесные пароходы, сопровождающие флагман, представляли собой довольно слабые боевые единицы с неважной мореходностью, переделанные из трофейных галеонов. Каждый из них вооружили всего одной установкой РСЗО «Бур», двумя стомиллиметровыми орудиями и одним пулеметом. Причем, поскольку нормальных пулеметов не хватало, пришлось на «Коммунист» и на «Комсомолец» установить пулеметы экспериментальные, револьверные и гладкоствольные, с тяжелыми барабанными дисками, в которых размещались полсотни зарядов на черном порохе.

Пожалуй, из того, что сразу бросалось в глаза, помимо вооружения, «Энтузиаст» от «Владимира» отличала надстройка, поставленная за фок-мачтой впереди первой трубы. Благодаря этому решению, с мостика, который находился над ходовой рубкой, весь корабль отлично просматривался. А крылья мостика, вынесенные в стороны, давали отличный обзор по бортам. И Павел Петрович Колясников довольно быстро приспособился к управлению новым пароходом-фрегатом. Конечно, кое-что из привычных ему навигационных приборов на «Энтузиасте» отсутствовало. Например, ни единого радиолокатора на пароход не установили. Но, компасы, штурвал, машинный телеграф и внутренние телефоны все же в рубке присутствовали. Имелась и бортовая радиостанция. А вот на вспомогательные пароходы приходилось передавать команды с помощью сигнальных флажков в светлое время или прожекторным миганием ночью.

Вице-адмирал Колясников не испытывал восторга от своей новой эскадры, скорость которой приходилось поддерживать в девять узлов, подстраиваясь к самым тихоходным пароходам-галеонам. А когда они попали в шторм на подходе к архипелагу Палау, так и вовсе ползли по волнам, как черепахи. Впрочем, шторм, к счастью, оказался не слишком сильным и продолжительным. Всем кораблям эскадры удалось пережить его без аварий. Вот только аэростат, который все это время старался держаться над ними в пределах видимости на высоте примерно полкилометра, осуществляя разведку с воздуха и докладывая обстановку по рации, связываясь с «Энтузиастом», унесло далеко к западу. Во время грозы и бури связь перестала работать, а когда с пилотами все-таки удалось связаться спустя двенадцать часов, когда шторм стих и тучи разошлись, то оказалось, что они уже находятся над серединой моря Сулавеси и скоро долетят до острова Нефтяной, так их «Красный буревестник» протащило штормовым ветром.

На всех советских кораблях команды теперь были смешанными, интернациональными, наполовину состоящими из испанских революционеров. А юнгами даже набрали чаморрийцев из рыбацких семей, которые заодно проходили обучение морскому делу в качестве курсантов. Рядом с адмиралом на мостике стоял сам команданте Диего Хуан де Кабрера. И он числился на корабле отнюдь не праздным пассажиром, а отвечал за всю работу с парусным вооружением, командуя своими людьми, опытными мореходами испанского парусного флота. Ради экономии топлива, они старались ловить ветер. И, если он был попутным, то это увеличивало скорость всей эскадры на несколько узлов. Помимо испанских моряков, Диего командовал отрядами стрелков испанской милиции. На каждом корабле их имелось достаточно для того, чтобы отразить абордаж. Но, основное их предназначение, как и всей эскадры, состояло в том, чтобы помочь советскому военному контингенту, размещенному на острове Таракане, переименованном в Нефтяной, выстоять под ударом флота султаната Сулу.

* * *

На Нефтяном в это время капитан-лейтенант Федор Яровой развил кипучую деятельность. Предположив, что на те берега острова, которые переходят в обширные мангровые болота, кишащие крокодилами, вражеские десантники вряд ли соберутся высаживаться, а если и высадятся, то там и останутся, командир сосредоточил внимание на других участках. Сами нефтепромыслы, расположенные посреди этих мангровых болот, тоже не вызывали у него особых опасений, потому что они уже были достаточно защищены. Потому основное внимание Яровой уделил обороне длинных песчаных пляжей восточной стороны острова и защите самой столицы, расположенной на юго-западе. Во всех деревнях острова, в Джувате, в Симпангтиге, в Лингасе, в Сибенгкоке, в Клапе, в Памусиане и в Пенинге по приказу капитана-лейтенанта организовали опорные пункты испанской милиции. На пляжах восточного берега в пределах видимости расставили над песчаными дюнами наблюдательные вышки, на которых сидели стрелки. А оба катера с пулеметами, имеющиеся в распоряжении капитана-лейтенанта, постоянно патрулировали берег по маршрутам со стороны южной и северной оконечностей острова к середине его восточного побережья, чтобы не прозевать появление неприятельских кораблей.

К тому же, Федор вытребовал у Анджи Пангерана право распоряжаться еще и султанским флотом ради организации обороны порта Таракана. Пусть и состоящий, в основном, из утлых суденышек, не слишком подходящих для сражения в открытом море, флот султана все-таки был годен на то, чтобы задержать врагов в проливах, отделяющих остров от большой суши Калимантана. Познакомившись с адмиралом Ахбадом Дастараном, Яровой убедил его придерживаться заранее оговоренной тактики, состоящей в том, чтобы постараться заманить неприятельский флот в эти самые проливы, где он попадет прямо под батареи РСЗО.

В самой столице укрепились снайперы и пулеметные расчеты. Они разместились не только на башне храма Ганеши, но и на флангах, заняв резиденцию посла Сулу, который, после ультиматума Пангерану, благополучно отбыл на корабле в Буансу. Также удалось оборудовать позиции и в резиденциях послов других государств. Другие дипломаты, прослышав про ультиматум Буддимана, тоже немедленно убрались из Таракана.

Для переброски резервов из оперативной глубины был создан мобильный отряд, усиленный еще одной установкой РСЗО, поставленной на деревянные колеса, которую тащил за собой дрессированный слон с помощью специальной упряжи. Леонардо Перейра, командующий на острове испанской милицией, смог привлечь к патрулированию даже ссыльных испанцев. Большинство из них согласились повоевать с мусульманами, если им вернут хотя бы кирасы, шлемы и холодное оружие, а также пообещают построить церковь. Поскольку воинов для обороны острова явно не хватало, отчего приходилось выкраивать силы наподобие тришкиного кафтана, Перейра все-таки уговорил красного командира согласиться с тем, что церковь для испанцев должна быть построена, в том случае, если остров удастся отстоять.

* * *

«Свирепый слон» шел достаточно быстро. Море Сулавеси после шторма еще не совсем успокоилось, но волны постепенно уменьшались. Теряя пенные гребни, они вскоре превратились в безобидную крупную зыбь. Остальные ланонги держали строй за своим мателотом, соблюдая оговоренное походное расстояние в три корпуса. Команды с флагмана передавались другим кораблям по цепочке, вывешиванием на мачтах разноцветных вымпелов в различных сочетаниях. Все капитаны пока действовали четко и слаженно. Никто из них не ошибался. Да они особенно и не