— Вы меня слышите?

— Да.

— Вам все ясно?

— Мне все ясно, господин Гракх.

Марк едва не ответил: «Так точно!» Но, подражая Гракху, не позволил уставным словам сорваться с языка. Вы мне больше не начальник, господин Гракх. Я отвечаю вам, как цивил, гражданский человек, которому никакой дисциплинар-легат не указ.

— Повторите.

— Я отчислен за злостное нарушение дисциплины. Драки с гражданскими лицами. Систематические опоздания из увольнений. — Оловянным взглядом Марк уперся в стену. — Самовольные отлучки из расположения училища. Грубость по отношению к преподавателям…

Дисциплинар-легат — настоящий, не голограмма — прошелся по кабинету. Встал напротив Марка. Бывший курсант Тумидус смотрел сквозь него.

— И как же вас угораздило… — пробормотал Гракх.

Вопрос был риторический.

— Мне не оставили выбора, — сказал Марк.

— Знаю! — взорвался Гракх, ударив кулаком по столу. — Знаю! Потому вас и не отдали под трибунал. К вам проявили снисхождение! Это вы понимаете?

— Понимаю. — Марк кивнул. Ему было все равно: говорить или молчать. — Трибунал, приговор. Дисциплинарная когорта. Клиника для душевнобольных, окажись Катилина сильнее. Я легко отделался. Я благодарен вам и отцу курсанта Катилины.

— Рад такому здравомыслию. А теперь забудьте все, что наговорили мне. Этого не было. Помните главное: злостное нарушение дисциплины. Так будет проще для нас всех. Вот планшет. В нем обходной лист, бланки подписок о неразглашении… Ознакомьтесь, заполните, распишитесь, где положено. Сдайте казенное имущество, завизируйте подписи. Порядок действий там указан. Идите, господин Тумидус.

Взяв планшет, Марк развернулся через левое плечо и, забыв попрощаться с начальником училища, направился к двери. Все силы уходили на борьбу с собой. Не тянуть ногу. Не печатать шаг.

Монстр, ты сломался. Ты больше не курсант.

В углу ритмично пыхтел человек-гора.

Мультитренажер опутывал гиганта сетью силовых растяжек и полимерных тросов. Отягощения, набухая тут и там, смотрелись морскими узлами или, если угодно, суставами насекомого. Внутри этой паутины вспухали и опадали бугры лоснящихся мышц, перевитые канатами вен. Бицепсы, трицепсы, широкие и широчайшие (вот уж воистину!), икроножные, ягодичные, пресс… Толчок, жим, тяга. Ноги в стороны, ноги вместе, согнуть, распрямить, присед, прогиб. Когда Марк явился в зал, человек-гора уже успел здесь обосноваться. Марк сменил четыре тренажера, умаялся, сбегал в душ, восстановился на «вибраче», а гигант все пахал в своем углу. В сравнении с ним Марк выглядел мышью рядом со слоном. Ну хорошо, не мышью — крысой.

«Да, крыса, — зло оскалился Марк. — Одинокая крыса, вся в лишаях. А кто же? Вот-вот сбегу в родную нору зализывать раны…»

Кроме силача и Марка, в зале тренировался лысоватый старичок в широченных шортах-колоколах. Фыркая, как тюлень, он резво сучил ногами на беговой дорожке. Слон, крыса, поблекший от времени кузнечик. Больше желающих хорошенько вспотеть не наблюдалось.

Штанга, вынес приговор Марк.

Штанга, чтоб я сдох!

Опцион Левий, интендант училища, отсутствовал.

Зверея, Марк мерил шагами узкий коридорчик. Куда подевался интендант и когда объявится, оставалось военной тайной. Связаться с Левием не представлялось возможным. Даже присесть было некуда. На единственном имевшемся стуле громоздилась внушительная стопка казенного имущества: три комплекта влагопоглощающего белья, два комплекта формы, парадная и полевая, комбинезон, рюкзак, пилотка, фуражка, шлем, комплект запасных аккумуляторов, портупея, подсумки…

Под стулом стыдливо прятались армейские ботинки.

Старую одежду Левий выдал без разговоров. Пока Марк бегал складывать вещи, опцион исчез. Специально, думал переодевшийся в гражданку Марк. Хочет помурыжить. Рубашка, раньше мешковатая, жала в груди и подмышках. В брюки он едва влез. Они похабно обтягивали задницу, словно у какого-нибудь «вертилы». Туфли не ощущались на ноге, словно Марк был босым. Хорошо хоть не жали…

— Ты еще здесь? Какого рожна?!

Вежливостью Левий не страдал и на «вы» не разменивался.

— Тебя жду! — окрысился Марк.

— Ты б еще в сортире меня ждал! Бери вещи и за мной, на склад.

На лестнице шлем кувыркнулся на пол. Марк чудом его поймал. Тут же, как сговорившись, упали фуражка и два подсумка. Марк едва не свалился со ступенек, борясь с рассыпающейся грудой имущества. Клоун, вспомнил он. Жалкий клоун. Интендант свернул в узкий коридор. Люминесцентный потолок разгорался в пяти шагах впереди Левия и гас за спиной Марка. Когда Марк уже решил, что коридор никогда не кончится, путь преградила массивная бронедверь с кодовым замком. Левий набрал код, лихо крутанул штурвал запорного механизма — изнутри пахнуло железом, ружейной смазкой и дезинфекцией.

Марк закашлялся.

— Всё? — спросил он, когда опцион перебрал сдаваемое имущество, сверяясь с неким перечнем и делая пометки в планшете.

— Ключ-карта.

— Какая ключ-карта?

— От твоей комнаты.

— Там же мои вещи! Личные…

— Бегом собирать! Жду здесь, — опцион ткнул пальцем в часовой браслет-татуировку, — через пятнадцать минут. И не опаздывать!

Марк рванул по коридору. Сукин сын Левий все рассчитал точно. На ругательства времени не осталось.

II

Металлопластовый гриф весил девять килограммов. Активировав гравитационный вариатор, Марк начал выставлять общий вес штанги. Соточка, сто десять, сто двадцать… Индикатор с цифрами моргнул, сменив зелень на желтизну. Марк зафиксировал результат. На краях грифа возникли голограммы древних «блинов» — для наглядности. Нижние края «блинов» уходили в подставки, на которых покоился гриф, разрушая иллюзию материальности. Плевать! «Блины», гравитация — какая, к бесу, разница?!

Вес-то реальный.

Он начал с толчка. Подсел, беря штангу на грудь и делая разножку. Задняя нога поехала, Марк едва удержал равновесие, чувствуя, как опасно натягиваются мышцы и сухожилия. Скрипнул зубами, выровнялся на чистом упрямстве, подобрав ногу. Выжал штангу над головой, выпрямился: нормальный вес. Рабочий.

Десять раз.

Круги перед глазами стали черными. Шутник-невидимка бросил камень в асфальтовое озеро; от места падения шли и гасли концентрические волны. Что, слабак? Скис?! Ладно, минута отдыха. И еще дюжина рывков. Марк плохо понимал, зачем истязает себя нагрузками который день подряд. Кому мстит? Чего хочет? На седьмом рывке штанга скользким удавом вывернулась из рук. Отчетливо представилось: сто двадцать килограммов рушатся на выставленное колено, снаряд дробит сустав в костяное крошево… Гриф огладил колено легче падающего перышка и без шума лег на пол. В воздухе зажглась раздражающе-пунцовая надпись: «Включен режим безопасности! Настоятельно рекомендуем прекратить выполнение упражнения или существенно снизить вес! Повторяем…»