Мужчина моргает здоровым глазом, и Блю становится ясно, что у него амнезия. Он не такой сердитый, каким выглядит обычно. Тогда она понимает, что он ее не узнает. Почти никто не видел ее настоящее тело достаточно близко, поэтому когда остальные встречаются с ней, то первая их реакция – изумление. Находиться вне тела Маркуса – это словно раздеться догола перед всем миром.

– Тебе нужно встать, приятель, – объясняет Блю, стараясь не паниковать.

– Я тебе не приятель, – ругается Кембили, откидываясь назад. – Идти отсюда ко всем чертям.

– Кембили, проснись, – снова толкает его Марсалис. – Тебе нужно проснуться. Давай, приятель.

Он внезапно садится:

– Черт, я только что сказал тебе…

– Тревога, – произносит приятный голос. – Критические системы неисправны. Всему персоналу срочно проследовать в стыковочную зону.

Кембили крепко зажмуривается, пытаясь развеять туман от лекарств и услышать слова. Блю хорошо знакомо это чувство.

– Я знаю, ты ненавидишь меня, но нам нужно идти, – настаивает Марсалис. – Ты умрешь, если останешься здесь.

– Где остальные? – спрашивает он, сбитый с толку.

Прилагая некоторое усилие, Окоро свешивает ноги с кровати и тут же падает, как мешок с картошкой. Потом кладет под себя руки, вялые, как конечности тряпичной куклы, и поднимает себя в вертикальное положение. Из дырочек от игл течет кровь, и он начинает ругаться. Встав на ноги, Окоро ищет на полке бинты и хватает упаковку кровоостанавливающих повязок.

Блю обдумывает ответ. Было бы жестоко сказать ему правду, и к тому же он может не захотеть бежать. Марсалис слишком хорошо знает, что страх равняется смерти.

– Они ждут нас в зоне стыковки. Давай, вставай.

– Они… нас бросили?

Даже в одурманенном состоянии Кембили умнее, чем большинство. Он прекращает перевязку и опускает окровавленные руки.

– Сосредоточься, Кембили, и давай работать с тем, что есть.

Во времена преподавания Блю часто говорила эти слова своим ученикам.

– Нам нельзя оставаться здесь. Мы должны добраться до спасательного челнока.

– Хорошо, – качает он головой и морщится. – Ты права.

Спотыкаясь, Кембили обходит кровать и двигается в ее сторону, явно не в силах держаться прямо. Блю отодвигает свое кресло, чтобы он смог пройти, но сомневается, что Окоро сможет дойти до двери. Он рискует упасть, а если при этом еще и ударится головой, это может означать конец.

– Черт, – ругается Кембили, падая на колени. – Почему именно сейчас?

– Я давно задаюсь этим вопросом, – Блю подъезжает на коляске и останавливается. – Возьмись за спинку кресла. Я буду придерживать тебя.

Окоро встает на ноги, и в тот момент, когда он перемещает весь свой вес на ручки, Блю боится, что кресло опрокинется. Она наклоняется вперед настолько сильно, насколько позволяют ее ослабленные мышцы, и он немного успокаивается.

– Ты готов? – спрашивает Блю.

– Как всегда, – отвечает Окоро, крепко встав на ноги.

Марсалис катится к двери, а Кембили идет позади. Когда дверь лазарета открывается, какофония «Холодной кузницы» на мгновение оглушает Блю: воют сирены, слышится дюжина различных сигналов тревоги, а все системы находятся под неясной атакой. Спасательные челноки должны иметь собственную сеть, чтобы общий отказ систем не убил всех, сделав эвакуацию невозможной.

Предполагалось, что между «Титусом» и «Джуно» находится воздушный зазор. Так же как и серверы «Серебряной улыбки», клетки питомника могут управляться только вручную. Одна неисправность системы – это нормально. Две – маловероятно. Сбой всех систем – это саботаж. Будут ли челноки в рабочем состоянии, когда Блю и Кембили до них доберутся?

Впрочем, сейчас нет времени об этом думать. Блю просто должна сделать следующий шаг – дойти до стыковочной зоны. Кембили спотыкается позади нее и наваливается на коляску с такой силой, что моторы начинают гудеть, выражая недовольство. Если бы Марсалис была одна, то могла бы двигаться быстрее, но она приняла решение спасти Окоро, и этим все сказано. Ее глаза бегают по сторонам в поисках мертвого ловца, но ничего не находят.

В отличие от стен питомников, стены центральной стойки – это некрашеная полированная бронза. Слабеющие глаза Блю сканируют широкий трубопровод, ведущий к трубам охлаждения. Слишком много объектов напоминают череп ловца…

– Почему ты так нервничаешь? – перекрикивает Кембили сигналы тревоги. – Нам просто нужно добраться до…

– Отказ системы сдерживания, – прерывает она его, кашляя, и Кембили наклоняется ближе.

– Что? «Серебряная улыбка» снова выбрался?

– Да, – говорит она ему прямо в ухо. – И питомники открыты.

Ее кресло ускоряется, когда Кембили неожиданно отпускает руки. Блю поворачивается к нему лицом и видит, что он в замешательстве. Он стоит, опустив руки, и покачивается.

– Мы в дерьме, – бормочет он. – Это конец.

– Нет, Кембили, мы еще можем спастись. Тебе просто нужно…

Окоро качает головой и указывает на центральную стойку. Блю поворачивает свое кресло и вглядывается в размытую даль. Она не видит, на что он показывает, но знает, что там внизу.

Кембили указывает в сторону, откуда слышны человеческие голоса. На спасательные челноки.

Ничто так не отвлекает от приятного времяпрепровождения за просмотром порно, как всеобщая эвакуация. Кен Райли сидит в туалете на борту «Афинянина», когда вдруг через его интерком передается сообщение. Он ждет, чтобы понять, правильно ли он расслышал. Может быть, это всего лишь учения. Дориана нет: он следит за секретным проектом и спит с горячей сотрудницей службы безопасности. А Кен просто держит судно готовым к старту, словно мальчик на побегушках.

Не так много пилотов взяли бы на себя смелость сотрудничать с Дорианом Садлером. Эта работа много лет держит Кена вдали от дома, хотя от его дома вряд ли что-то осталось. Эта должность стала удобным способом оказаться за пределами Земли, а «Вейланд-Ютани» проявляла либеральность в проверках квалификации звездных жокеев. Кен задолжал многим людям кучу денег, но еще парочка миссий, и эти люди умрут от старости.

Сообщение повторяется. Это не учения. Это полностью убивает эрекцию Кена. Он закрывает портативный терминал и бросается на середину палубы, к мосту.

– Гайя, запускай двигатели! – зовет он, и компьютер отзывается. – И открой двери стыковочного дока! Дай мне знать, когда остальная часть экипажа окажется на борту.

Появляется следующий набор предупреждений, и они звучат так, будто с компьютером RB-232 проблемы. Кен бежит вокруг загорающейся станции планирования, вводит координаты и сбивает вектора. Не имея понимания, что происходит с «Холодной кузницей», он не может точно спланировать свои действия. Если, например, RB-232 нуждается в орбитальной коррекции, тогда Кен обязан помочь.