Блю просыпается и не может понять, как долго она находилась без сознания. Наполовину сфокусированные дрожащие глаза сканируют комнату на наличие угрозы, но ничего не обнаруживают. Если бы хоть один из ловцов оказался здесь, она уже превратилась бы в кучу рваной плоти. Ей становится легче дышать, так как помещение наполняется кислородом. Давление не должно было упасть так низко – настолько низко, чтобы навредить слабым легким.

Дрожащими руками она дотягивается до оторванной кисти и аккуратно разжимает пальцы Кембили. Блю бережно кладет отрезанные руки рядом, будто это то, что она обязана сделать. Это имеет больше смысла, чем что-либо другое, о чем она сейчас может думать.

Оповещения прекратились: «Титус», должно быть, заблокировал обновленное информирование экипажа. Марсалис не уверена, насколько «Серебряная улыбка» разбирается в их сети, но если вирус выяснит, что они на волоске от повреждения центральной стойки, то может запросто открыть все двери и отправить их в пустоту.

Если Блю вернется в свою комнату, с помощью Маркуса она может постараться вернуть «Титуса» к первоначальным настройкам. В серверной есть образ жесткого диска, который доступен только для чтения. Марсалис удалит «Серебряную улыбку» и переустановит программы «Титуса». Будет легче, если Хавьер все еще жив, но она в этом сомневается. Этот мужчина никогда не казался настолько умным, чтобы выжить в подобной передряге.

И она тоже.

Блю, скорее всего, никого не спасет, так как существует большая вероятность того, что она – последний оставшийся на станции живой человек. Возможно, после стабилизации «Титуса» она выяснит, что способа добраться до спасательных челноков без скафандра не существует. Может быть, челноков уже и нет, а «Афинянин» без всяких сомнений уничтожен в хаосе, свидетелем которого она только что стала.

Однако каждый раз, когда Блю думает, что все кончено, это оказывается не так. Ее жизнь была такой с тех самых пор, как ей был поставлен диагноз.

Марсалис перекатывается на живот, и ей кажется, что центральная стойка подергивается туманом. В том направлении находится лазарет, помещения для экипажа и ее нейрокомпьютерный интерфейс. Ей придется ползти на животе дальше, чем когда-либо. Это уничтожит к чертям ее пищеварительные устройства, и она умрет в течение недели, если не доберется до операционной.

Но она должна рискнуть.

Блю кладет руку перед собой и протаскивает свое тело вперед на несколько дюймов. Еще одно усилие перемещает ее немного дальше.

Два шага сделано, несколько сотен осталось.

Во время бойни на «Афинянине» Дориан не смотрит в нужную сторону. Он бежит вдоль центральной стойки, и перед ними с Энн появляется рой ловцов, но вдруг в одну секунду чужих сметает с ног порывом такого сильного ветра, какого Садлер никогда в своей жизни не чувствовал. Ветер с силой толкает его вперед, и Дориан спотыкается, растягиваясь на палубе головой к Энн. Тогда он понимает, что это не взрыв, а сильный штормовой ветер, дующий от центральной стойки к «Афинянину».

«Черт».

Он старается разглядеть весь коридор, и видит, что у станции не хватает куска корпуса. Куска, где должен был находиться его корабль. Затем через окно иллюминатора Садлер видит, как «Афинянин» ударяется о боковую сторону станции, сбивая большую часть спасательных челноков.

И тогда его корабль исчезает. Он улетел или был уничтожен? Плохо видно.

Внизу, близко к разлому, прячется толпа несчастных. Дориану кажется, что вдалеке он узнал висящего на палубе Дэниела.

Конечности Садлера трясутся от ярости. У них имелся план, который должен был сработать. Его планы всегда срабатывают. А теперь у него нет корабля. Он представляет, что Кен, Сьюзен и Монтрелл стартуют и вписывают Дориана в бортовой журнал как потерянного члена экипажа, делая предательскую сноску, после чего возвращаются на Землю.

«Мы сделали все, что могли, – объясняют они, – но директор Садлер погиб в результате несчастного случая».

Они сделают его частью проклятого списка.

– Дориан! – зовет Энн. Она уже добралась до стены коридора и ухватилась мускулистой рукой за опору. – Мы должны помочь остальным!

Садлер достаточно далеко от дыры, поэтому его не засосет. Это, конечно, хуже, чем шторм на Земле, но лучше, чем быть поглощенным реактивным двигателем. Он все еще может найти способ встать на ноги и выбраться.

– Закрой переборку! – кричит он сквозь шум. – Не беспокойся о протоколах безопасности, просто закрой ее!

– Что?

Это точно не та реакция, которую он ожидал.

– Они не выберутся! Там дюжина голодных чужих и разорванный корпус!

– Пошел ты! – говорит Энн с такой яростью, что капельки слюны летят ему в лицо.

Векслер продвигается к пожарному ящику и разбивает его. Осколки стекла улетают по коридору в сторону выживших и уносятся через разлом, сверкая острыми краями. Энн вытаскивает тяжелый наконечник шланга и бросает его в поток ветра. Шланг вырывается из корпуса с головокружительной скоростью, а затем щелкает, натянувшись. Наконечник извивается на полпути к попавшему в беду экипажу, дразня их своей недосягаемостью.

Несмотря на это, Энн начинает спускаться, держась за шланг.

– Энн, не будь глупой!

Она станет наживкой на крючке для ловцов. Садлер не видит ни одной из зловещих теней, но знает, что они там и готовы наброситься в любую подходящую секунду.

Энн не оглядывается на Садлера. Вместо этого она сосредотачивается на том, что ей нужно добраться до людей возле пролома.

– Черт побери, Энн!

Дориан мог бы закрыть переборку прямо сейчас. Если бы он включил аварийное закрытие, дверь не открылась бы снова, пока не стабилизировалось давление. Тяжелая сталь мгновенно отрезала бы этот пожарный шланг, и тогда Энн задохнулась вместе с остальным экипажем. Несмотря на то, что на борту «Холодной кузницы» наверняка остались те опасные твари, Дориан, по крайней мере, не застрял бы в насильственной декомпрессии.

Опять же, «Афинянин» улетел, а Дориан не имеет кодов доступа на спасательные челноки. Вероятно, они сообщали их во время инструктажа, но никто никогда не запоминает эту информацию, когда поднимается на борт станции. Персонал точно знает коды, потому что раз в месяц проходят учения.

Энн коды известны.

Если он не поможет ей, то погибнет.

Пробираясь к панели управления, Садлер крутит клапан, заполняя шланг восемьюдесятью тремя баррелями огнестойких химикатов.

– Какого черта ты делаешь?! – кричит Векслер, держась за раздувающийся в руках шланг, но Дориан не отвечает: его зоркие глаза рассматривают балки. Директор замечает одного из ловцов, ползущего в сторону Энн и готового спрыгнуть, несмотря на бушующий вокруг шторм.

– Над тобой! – Дориан поднимает палец, привлекая ее внимание к источнику опасности.