— Эх, найти бы мне доходное место, всем купил бы пиджаки! Но должен тебе заметить, негоже оставлять оружие без присмотра. И потом, для чего оно тебе — что за развлечение?!

— Для тебя, брат, женщины развлечение, ты их коллекционируешь, а для меня — оружие, я коллекционирую оружие. Кому — что…

— Горико, пора уяснить тебе, женщина для меня не развлечение или экспонат для коллекции, а образ жизни.

Хотя Вахтанг ничем не выдал своего волнения, но инцидент произвел на него тягостное впечатление. Ему даже расхотелось идти на банкет.

А банкет удался на славу. Его почтили своим присутствием и маститые профессора, и молодые педагоги. Но Вахтанг был как в воду опущенный. Резо заметил это.

— Ты выглядишь таким унылым, словно кто-то заставил тебя таскать на спине собственную тень, — сказал он Вахтангу.

— Ничего не поделаешь, постоянно держать рот до ушей только врагу пожелаю. Я уже инженер, пора задуматься о жизни, — отделался от расспросов Вахтанг.

Только через неделю после банкета он успокоился и пришел в себя. Но беда не приходит одна. И этим летом Вахтанга ждало еще одно испытание.

В начале июля Вахтангу позвонили из Хони и сообщили, что из Перми звонила Лидия Чумакова, которая просила срочно приехать и забрать ребенка. На другой же день Вахтанг вылетел в Пермь. После обеда он отправился к Лидии в колонию, повидал там Петра Николаевича, который продолжал работать санитаром. Тот рассказал, что Лидия передала кому-то из своих знакомых сто ампул морфия, с тем чтобы тот пронес их в зону. За ним проследили, Лидию поймали и осудили на три года. Года через полтора, наверное, выпустят, но Лида не хочет, чтобы ребенок рос в колонии.

Лида выглядела очень похудевшей. В ввалившихся глазах стояли слезы. Она привела с собой мальчугана, которому шел пятый год. Ребенок как будто узнал Вахтанга.

— Здесь грязно, — сказала Лидия, — почти все болеют туберкулезом, и я боюсь за него. Забери его, — она прижала мальчугана к груди и тихо прошептала ему: — Это твой папа, пойди с ним, он купит тебе много игрушек, — потом повернулась к Вахтангу и протянула ему свидетельство о рождении мальчика. — Присмотри за ним, пока я выйду, — попросила она.

Вахтанг вернулся в Тбилиси с мальчиком. Маленький Вахтанг вскоре заскучал, плакал, требовал маму. На другой же день они отправились автобусом в Хони, к своим.

Вахтанга распределили в Астрахань заведующим почвенно-химической лабораторией, и через неделю он уже работал в Астрахани. Лаборатория брала пробы почвы на территории области, делала ее химический анализ с последующими рекомендациями, где что сажать и сеять. В штате лаборатории было пять человек. Их обслуживала машина и по необходимости катер на подводных крыльях.

Очень скоро Вахтанг освоился на новой работе, она ему нравилась. Одна из сотрудниц Вахтанга, Зухрия, татарка по национальности, подыскала для него в центре города комнату в трехкомнатной квартире, принадлежавшей одинокой пожилой женщине. Другая сотрудница лаборатории, которая отвечала за анализы, тоже не осталась равнодушной к Вахтангу. Вообще-то Ксения была малопривлекательной женщиной маленького роста с желчным характером. Она жила с третьим мужем и имела несколько любовников, которые по очереди заходили за ней на работу. Наверное, была в этой невзрачной женщине какая-то изюминка, которая неудержимо влекла к ней мужчин. Вахтанг бы с удовольствием доискался до нее, но, как начальник, воздерживался от решительных действий, поскольку чтил неписаный закон — сотрудницу не тронь, ибо, сойдясь с ней, проклянешь судьбу. Остальные члены коллектива ничем особенным не отличались.

Вахтанг уже три месяца руководил лабораторией, когда ему сообщили, что из Москвы прилетает гость и его надо встретить. Вахтанг встретил гостя. Тот осмотрел лабораторию, ознакомился с ее работой. Потом Вахтанг и Зухрия повезли гостя за город, в пустыню, где стоял двухэтажный дворец дореволюционных времен, в котором ныне обитал пастух лесничества. Пастуха, естественно, загодя предупредили о предстоящем визите. С собой взяли ящик водки, два ящика пива и хлеб. Погода стояла на редкость сухая. Лесные полосы из саксаула протяженностью в несколько километров придавали этому безлюдному краю своеобразную красоту. Вахтанг впервые был на таком застолье. Гости уселись на подушки прямо на полу, застланном ковром. Все сидели скрестив по-турецки ноги. Внесли бешбармак — тушеное овечье мясо с кусками теста, зажаренного в его жире. Вахтанг давно не ел такого вкусного блюда. Пастух внес ящик водки и поставил его посередине застолья. Вахтанг взял на себя обязанности тамады.

— Я предлагаю первый тост за наше здоровье, если оно останется у нас, когда мы опорожним этот ящик.

Все молча выпили.

— А теперь выпьем за нас и нашего гостя. Пожелаем ему здоровья и долгой жизни! — Вахтанг заметил, что пастух тяпнул несколько рюмок кряду. — В чем дело, Ибрагим! Ты что, отказываешь нам в гостеприимстве?

— Как можно! Просто я должен принять несколько рюмок подряд, иначе мне будет не по себе! — он снова опорожнил рюмку и засмеялся.

— Неплохая мысль, но как бы не переборщить!

— Свою норму я знаю, Вахтанг Николаевич.

— Наш гость — человек вольный, неженатый. Давайте предложим ему оригинальные здравицы. Зухрия, начинай.

— Если из четверых родивших в семье детей двое походят на отца, значит, это отец по совместительству, если не похож ни один, значит, это отец, не вмешивающийся в чужие дела, если же все четверо его копии, значит, он — отец-молодец. Пожелаем же нашему гостю быть отцом-молодцом!

— Отец-молодец, когда у вас родится четвертый ребенок, мы с Зухрией непременно приедем поздравить вас! — Вахтанг бросил быстрый взгляд на Зухрию.

Гость поднял рюмку.

— Насколько мне известно, здесь не все отягощены семьями, поэтому я желаю себе и Вахтангу встретить каждому свою Джоконду, которым мы смело могли бы смотреть в глаза независимо от наших финансовых возможностей.

— Таких Джоконд нет на свете, Владимир Борисович, — усмехнулся Вахтанг, — недаром говорится, самый слаженный дуэт — это женщины и финансы. Я хочу выпить за здоровье Зухрии, но не как сотрудницы, а как моего друга. Наша дружба — это не содружество черепахи и скорпиона, которые зависят друг от друга. Скорпион, сидящий на спине у черепахи, думает: если я ее укушу, она сбросит меня в воду, а если не укушу, я изменю своим правилам. Поэтому он не знает, как быть. В отличие от скорпиона Зухрия все знает, и благодаря дружбе и сотрудничеству мы одолеем любую крепость в лесном хозяйстве.

— Как вам не стыдно, Вахтанг, сравнивать меня со скорпионом!

— Мы — деловые партнеры, и ничего больше. А когда это будет не так, я подниму другой тост.

Компания порядком захмелела. Есть уже никому не хотелось, да и водка с пивом застревала в горле. Тогда Вахтанг решил закруглиться и провозгласил тост за хороших людей, потому что именно такими представлялись ему все присутствовавшие.