– О… а я думала, вы хотите танцевать.

– Нет, мы как раз собирались домой. День выдался долгий.

– Не знала, что вы живете в доме Кордеро, господин Уолдер.

– Девушки потеряли мать, – холодно отозвался он. – Им нужна поддержка и защита. Как человеческая, так и юридическая.

С лица леди Томэс мигом слетела ехидная улыбка. Она опасливо покосилась на Герберта и пробормотала что-то невразумительное, что мы сочли за поспешное прощание.

– Дыши глубже, – посоветовал Герберт, когда мы вышли на улицу и я вдохнула отрезвляющий морозный воздух. – Старая женщина вряд ли соображает, что и кому говорит. Для нее это новая сплетня.

– И так будет всегда, – покачала головой я. – Мне что, улыбаться им и терпеть?

– Думаешь, это единственный возможный вариант? Как знаешь, но твоя мать, например, не терпела. Осаживала любого, кто смел проявлять неуважение. Поначалу Карл пытался перевоспитать ее, но быстро смирился. Уже через полгода после свадьбы никто не решался в открытую с ней враждовать. У тебя тоже получится.

– Не сейчас, – после короткой паузы ответила я и поежилась. – Сейчас любая дерзость может быть использована против меня. Поехали домой. Я замерзла и устала.

– Выпьешь со мной дома? – спросил Герберт, когда подавал мне руку, чтобы помочь войти в экипаж. – Раз уж танец сорвался.

– Не уверена, что у меня есть на это силы, – уклончиво ответила я.

Оказавшись внутри кареты, я чуть успокоилась. И брошенные вскользь слова перестали казаться оскорблением, а решение смолчать неправильным. Не стоит сейчас показывать характер, неизвестно, кто друг, кто враг, к кому придется идти за помощью, а кого лучше держать поближе просто на всякий случай.

Я рассеянно теребила новую сережку, наблюдая за проносившимися мимо деревьями, красиво подсвеченными уличными фонарями. Во мраке ночи листья казались сделанными из золота. Рука Герберта легла мне на колено и, не встретив сопротивления, двинулась вверх, а губы почти неосязаемо коснулись виска.

– Расслабься, – бархатистым голосом произнес он, – убери коготки, она просто глупая женщина, единственная радость которой – новая сплетня. Прекрати о ней думать. Подумай о чем-нибудь более приятном.

– Например, о тебе? – усмехнулась я.

– О себе. О том, чего тебе действительно хочется.

– Ну, это уж точно не секса в карете с тобой. – Я отстранилась. – Может, хватит? Ты обещал, что это будет просто ужин.

– Хватит? – Пальцы мужчины аккуратно погладили меня по щеке, задержались на губах. – Когда от моих прикосновений у тебя перестанут гореть глазки, тогда я прекращу. Не ври хотя бы себе, Кортни. Можешь рассказывать сказки Ким, Кайле, Джейку. Себе не ври и меня не обманывай. Расслабься хоть раз, разреши себе ошибиться, но возьми то, чего ты так хочешь.

– Я хочу, чтобы это все кончилось.

– Знаю, милая, знаю. Я сделаю все, что смогу. Ты ведь понимаешь, что я буду защищать тебя и девочек любой ценой?

– Да, – после долгой паузы откликнулась я. – Знаю.

Страшно представить, что с нами было бы, не будь рядом Герберта. Мы с сестрами остались совсем одни.

– Вот и хорошо. А теперь… останови меня.

Поцелуи стали настойчивее, Герберт запустил руку в мою косу и заставил откинуть голову, обнажая шею, а горячие губы заскользили до самой груди.

Экипаж резко остановился, я открыла глаза, и наваждение пропало. Неужели мы уже дома?

– Кажется, тебе сегодня не везет, – вырвалось у меня.

На это Герберт лишь усмехнулся.

– Звучит как вызов.

Окна Кордеро-холла не горели. Все спали.

Зачем-то я вела себя очень тихо, хоть и знала, что девчонки на втором этаже нас вряд ли услышат. Разве что Кайла, если не спит, но ту мало интересует, когда я возвращаюсь домой. Тем более что это произошло раньше, чем я сама предполагала.

– С тех пор как ты выбросила все запасы спиртного, я даже не уверен, есть ли в доме что-то приличное.

– Не переживай, есть, – откликнулась я. – Только оно заперто, а ключ всегда при мне. Что очень нервирует Кайлу. Как думаешь, мне надо беспокоиться?

– О Кайле? Не бойся, твоя сестра не пропадет. Кайла разумнее, чем кажется… или чем хочет казаться.

Я нахмурилась, не до конца понимая, о чем он говорит. Но достала из сумки ключ и протянула Герберту. Я все еще не была уверена, что настроена на продолжение вечера, но… почему-то казалось, что сейчас мне не удастся уснуть.

Когда Герберт вернулся с бутылкой вина и двумя бокалами, я заметила, что он так и не снял перчатки и плащ. Еще куда-то собрался?

– Пожалуй, не стоит, – покачала я головой, когда он предложил вина. – Я пойду спать, день действительно был длинный. Спасибо за вечер, Герберт.

Я замялась, не решаясь продолжить.

– И за то, что делаешь вид, будто тебе со мной интересно.

– Никогда я не притворялся рядом с тобой, Кортни.

Я хотела было уйти, но он остановил, поймав мою руку. Переплел наши пальцы, потянул к себе, вынуждая приблизиться.

– Дай мне шанс, Кортни. Вторую попытку. Иначе я сойду с ума, находясь рядом с тобой. Ты же знаешь, что я не могу вас оставить. Не смогу бросить. Смотреть на тебя, не имея возможности прикоснуться…

На секунду я перестала мучить саму себя и прислонилась лбом к его плечу. Герберт сжал мою руку крепче, уткнулся носом в волосы, вдыхая аромат духов – им же подаренных когда-то давно, в юности.

– Почему? Никто нас не осудит. Никто не станет бросать косые взгляды.

– Из-за папы, – выдохнула я. – Он…

Я вздрогнула, когда внизу раздался негромкий шорох. То есть в гостиной он был негромкий, а вот в подвале… в подвале источником звука мог служить только… только тот, кто не ожидал, что мы вернемся так рано.

– Что это?

Герберт тоже насторожился. Выпустил мою руку и направился к холлу, откуда можно было спуститься в подвал.

– Иди спать, – бросил он мне.

– Ну уж нет, на этот раз я не собираюсь прятаться в комнате, как маленький ребенок.

– Знаешь, милая, бродить со мной по подвалам не самая лучшая идея. Подумай очень хорошо, что там может тебя ждать.

Конечно, я никуда не ушла. Может, потому что еще верила, будто смогу поймать «К», может, потому что боялась оставаться в одиночестве, а может, просто назло Герберту. Но я вошла вслед за ним в подвал и внимательно осмотрела большое помещение, заваленное хламом.

Когда-то папа мечтал, что в подвале будет зал для тренировок сыновей. В юности он был одержим боевыми искусствами. Он даже нанял рабочих, и те начали подвал обустраивать: ввинтили в потолок крюки для перекладин и колец, установили какие-то железки в полу, завезли стойки для тренировочных мечей и манекены для отработки ударов.