Сергей попытался протолкнуть крюк глубже, но он уже и без того ушел по самую рукоятку в бумажную стену. Так что понять, действительно ли инструмент угодил в какую-то полость или же это только кажется, было невозможно. Сергей отпустил рукоятку и несильно ударил по ней ладонью. Крюк провалился в дыру и исчез.

Ни звука.

Никакого движения.

Догадавшись, что происходит что-то необычное, Гелий Петрович и Олег Игоревич оставили свою работу и подошли ближе. Они стояли молча за спинами у ребят и чего-то ждали.

Хотя и сами не знали, а, собственно, чего?

– А ну-ка!..

Володя плечом отодвинул Сергея назад и принялся размашисто наносить удары крюком по тому месту, где исчез инструмент приятеля.

Один за другим.

Один за другим.

Втыкая крюк в бумажную массу и выдергивая вместе с насаженными на него газетными листами.

Втыкая и выдергивая.

Он работал с каким-то остервенением. Сжав губы и при каждом ударе резко выдыхая через ноздри. Как будто для него было жизненно важно как можно скорее отыскать потерянный Сергеем инструмент.

Когда в бумажной стене образовалось отверстие размером с ладонь, Володя отбросил крюк и принялся руками выламывать бумажные пласты. Как только отверстие немного расширилось, к нему присоединился и Сергей.

Вскоре им удалось расчистить проем, через который легко мог пролезть взрослый человек.

По другую сторону зияла пустота. Заполненная густым, черным, кажущимся даже чуть-чуть маслянистым мраком.

Не оборачиваясь, Володя протянул руку назад:

– Дайте-ка лампу.

Олег Игоревич снял с вколоченного в потолок крюка переноску и передал ее Володе.

Володя сунул руку с лампой в проем.

Пустое пространство по другую сторону озарилось неярким, чуть желтоватым светом.

Это была большая шарообразная капсула с идеально ровными стенами. Достаточно было провести по стене рукой, чтобы убедиться в том, что бумага здесь была не вырвана, а ровно срезана каким-то невообразимо острым инструментом. Ладонь скользила по идеально гладкой поверхности, как будто она была залакирована. Ни заусенца, ни задоринки.

Полый шар имел более двух метров в диаметре. Слева он должен был прилегать к стене, сложенной уже не из бумаги.

Но стены не было.

На ее месте зияла тьма.

Пятно черной, бездонной, абсолютно непроницаемой для глаза тьмы.

Пятно было неровным и постоянно меняло форму. Подобно амебе, неспешно перетекающей с места на место. Но при этом пятно оставалось на одном и том же месте. Как будто было приколото к стене невидимой булавкой.

– Что за черт? – почему-то шепотом произнес Володя.

Ничего подобного он никогда не видел. Ни в жизни, ни даже во сне. Хотя во сне, казалось бы, какой только чертовщины не насмотришься. Порой увидишь такое, чему и названия в человеческом языке не существует.

– Не знаю, – так же тихо ответил Сергей.

– А где твой крюк?

– Наверное, провалился в дыру.

– Откуда здесь эта дыра?

Сергей оторвал клочок бумаги, смял ее в комок и кинул в дыру.

Едва коснувшись черной поверхности, комок бумаги исчез. Будто растворился во мраке.

– Похоже на черную дыру, – сказал, выглянув у Сергея из-за плеча, Олег Игоревич.

– Черных дыр на Земле не бывает, – возразил Гелий Петрович. И для пущей убедительности добавил: – Не бывает потому, что не может быть.

Володя скатал новый комок бумаги и кинул его в дыру.

Комок исчез так же, как и предыдущий.

– Подержи. – Володя передал лампу-переноску Сергею, а сам забрался в шарообразную камеру.

Снова взяв лампу в руку, он осторожно приблизился к пятну космического мрака. Вытянув руку, он помахал лампой из стороны в сторону. Свет не отражался от поверхности пятна и не проникал вглубь. Как будто все фотоны растворялись в неестественно плотной тьме.

– Так не бывает! – авторитетно заявил Гелий Петрович.

– Точно, – согласился с ним Олег Игоревич.

Володя медленно поднес к пятну раскрытую ладонь.

– Осторожно! – испугался за приятеля Сергей.

– Холодом как будто тянет, – сообщил Володя. – Интересно, куда ведет эта дыра?

– Почему ты уверен, что это дыра? – спросил Сергей.

– А что же еще? Ты же сам видел – все, что в нее попадает, куда-то проваливается.

– Или – исчезает.

– А в чем разница?

– В том, что упавшее остается в материальном мире, – объяснил Олег Игоревич. – А исчезнувшее – покидает его.

– Да ну? – недоверчиво сдвинул брови Володя.

– Ну, во всяком случае, так я это себе представляю, – уточнил Олег Игоревич.

– Нужно Кузякина позвать, – сказал Гелий Петрович.

– Зовите, – пожал плечами Володя.

Гелий Петрович направился было к выходу. Но тут же вернулся.

– Только без нас тут ничего не делайте, – строго предупредил он.

– А что тут можно сделать? – развел руками Володя. – Разве что прыгнуть в эту дыру!

– Не вздумай! – строго глянул на него Гелий Петрович. Так, на всякий случай. Кто ее знает, молодежь эту? Вдруг действительно дурь какая в голову взбредет? – Присмотри за ними, Игоревич, – кивнул он Самсонову и направился к выходу.

– Ну что, Олег Игоревич, прыгнем? – Володя игриво подмигнул оставшемуся за старшего Самсонову.

Но тот не был расположен шутить.

– Я те прыгну, – пригрозил он Володе. – Так прыгну, что потом назад не воротишься!

Тут Олег Игоревич сообразил, что сказал что-то не то. Но решил оставить все как есть. Хотя слова были расставлены и неправильно, но смысл был понятен каждому, кто не совсем дурной. Так он полагал.

Володя усмехнулся, привстал и провел пальцем по потолку, который плавно перетекал в стену, а затем и в пол. Ноготь цеплялся за странички, плотно прилегающие одна к другой. Но на пальце не оставалось ни копоти, ни гари – следовательно, огонь здесь задействован не был. Для того чтобы попытаться понять, каким образом была создана эта идеально ровная шарообразная полость внутри толстого слоя плотно спрессованной макулатуры, нужно было представить огромное серповидное лезвие, острее самой острой бритвы. На вопрос, каким образом оно оказалось в многометровой толще мусора на глубине 1937 года, существовал только один ответ: через ту самую черную дыру с неровными, будто оплывающими краями. Куда бы она ни вела, черт возьми! Потому что другого пути не существовало! Туда же провалились и груды бумаги, прежде заполнявшей полость.