— Ошибаешься. В этом ресторане только ты моя семья. И даже если мне сейчас больно быть рядом, я не брошу тебя одного, Глеб.

Мы смотрим друг другу в глаза на протяжении нескольких минут, молча кричим о чувствах, о том, как больно.

Он просит простить, а я отвечаю, что не могу.

Он сдается и прекращает зрительный диалог.

— Поздравим и можем уйти.

— У меня есть пара дел, ты же не против, если задержимся?

— Я могу спросить, каких дел?

— Можешь, но я не отвечу, только попрошу об одном. Не удивляйся ничему, подыграй, хорошо?

Взгляд Глеба меняется, становится пронзительным, цепким.

— Только без глупостей, Плюша. Я рассчитывал, что мы вместе придумаем, как выкрутиться.

— Как жаль, что я на это не рассчитывала, — мило улыбнулась.

— Что ты задумала, женщина?

— Ничего, — ресницами хлоп-хлоп.

Глеб грязно выругался.

— Какой невоспитанный, — морщу нос.

— Софа, — Глеб делает шаг вперед и прижимает к себе, шепча на ухо, — давай все обговорим, я не враг тебе, я только хочу, чтобы ты не навредила себе.

— Отпусти, — напускное безразличие в голосе. — Мне неприятно, что ты нарушаешь мои границы.

— Соф, — тихо проговаривает, но отходит.

Пульс участился, тело ноет, голова кружится. А все его запах, запах моего мужчины. Его сильные руки на моей талии, дыхание, ласкающее шею. Надо успокоиться, пока я не превратилась из обиженной женщины в лужицу.

Такая возможность появилась, стоило нашим отцам вместе с женами подойти к нам.

Злость отрезвляет. Ненависть приводит в тонус.

На автомате улыбаюсь, отвечаю на приветствие, обнимаю отца, мать, тестя и сучку свекровь.

— Папочка, тебе больше тридцати не дашь, — произношу, когда мужчины шутят про возраст.

Глебу не просто. Я вижу, как он едва сдерживает отвращение. И как его отец косится на него, тоже вижу.

— Ты мне льстишь, дочка, — посмотрите на него, какие мы ласковые.

— Надеюсь, наш подарок вам понравится, — Глеб протягивает коробку в подарочной упаковке.

— Ваше присутствие для меня уже самый лучший подарок, — продолжает лицемерить.

А наш подарок перекочевал к официанту с фразой: «Брось куда-нибудь».

Козел.

— У нас ещё есть один подарок, — улыбаюсь. — Думаю, тебе он понравится ещё больше.

— Дорогая, и что же это? — спрашивает мать.

Как бездарно играешь, мама!

— Мы с Глебом ждем ребенка! — чуть ли не прыгаю, хлопнув в ладоши.

— Правда? — лица отцов одинаково начинают светиться.

Если бы не знала причину, подумала, что они действительно счастливы нянчить внука.

— Глеб, поздравляю! — свекровь целует мужа в щеки.

Глебушка же не отводит от меня задумчивого взгляда.

— Это так неожиданно, — произносит мама.

Вот кого точно не прельщает стать бабушкой. Так и хочется рассмеяться над испуганным выражением её лица.

— Глупости! — восклицает отец, крепко обнимая меня.

Его объятия омерзительны, блевать хочется.

— Папа, мы могли бы поговорить наедине? — шепчу, чтобы услышал только он.

— Вы не против, если я украду свою дочь? — папа улыбается и уводит меня подальше.

Краем глаза замечаю, что Артем движется за нами, умница, мальчик. Отправляю ему заготовленное сообщение так, чтобы отец не видел.

Теперь можно быть спокойной и насладиться спектаклем.

— О чем ты хотела поговорить? — спросил, когда мы зашли в служебное помещение, где находился кабинет управляющего.

Интересно, где сам управляющий?

— Даже не знаю, как тебе об этом рассказать, — делаю вид, что переживаю.

— Доченька, мне ты можешь рассказать все, — отец сжимает мою руку, и я поднимаю к нему лицо.

— Даже мои опасения? — шепчу.

Сама наивность, сама простота.

— Всё, — твердо повторяет отец.

И я начинаю быстро говорить, размахивая руками и ходя из стороны в сторону.

— Папа, только вчера я узнала, что стану мамой, и не смогла уснуть. В мою голову лезли страшные мысли. Ребенок — это моя ответственность, я должна рассчитывать не только на мужа. Понимаешь? Ведь вдруг Глеб меня разлюбит или с ним что-нибудь случится? Как я прокормлю ребенка? А если с тобой что-нибудь случится и Глеб с отцом оставят меня на улице, забрав себе все мое наследство? Я не знаю, папочка. Я чувствую, что должна повзрослеть. Я должна разбираться в твоем бизнесе, стать тебе поддержкой и опорой, даже несмотря на то, что я женщина. Ведь мы семья, только тебе я могу доверять полностью. Только ты сможешь научить меня не опасаться удара в спину.

Посмотрела на отца, он был ошарашен.

— Откуда такие мысли? — спрашивает озабоченно.

— Не знаю. Тревожность. Может, предчувствие. Или гормоны бушуют, — пожала плечами, состроив расстроенную мордашку.

Отцу не сразу удается взять себя в руки.

— Ты молодец, что рассказала мне о своих переживаниях. Но, согласись, что сейчас неудобно обо всем говорить. Почему бы тебе не приехать завтра домой? Мы сядем, обсудим, ты поделишься мыслями, возможно, ты что-то подозрительное слышала или видела.

— Конечно, приеду. Я так соскучилась по дому, — о, да, соскучилась по золотой клетке.

— Хорошо, я пришлю водителя, чтобы лишний раз не беспокоить Глеба. Думаю, не стоит вообще ему об этом говорить.

— Хорошо, я тоже об этом думала. Папа, ты лучший, — набросилась на него с объятьями. — Извини, что была такой дурой. Нужно было всегда тебя слушаться, ведь ты мудрый, а я вечно спорила. Теперь, когда я скоро стану мамой, понимаю это.

— Девочка моя, все приходит с возрастом, — сумничал отец.

Когда мы выходили, отец сиял, как начищенный самовар. Артем незаметно показал палец вверх, что означало, нам никто не пытался помещать. Что ж, пока все идет по плану.

Когда мы подошли к остальным, отец покосился на свекра.

Даже если мое глупое представление не даст мне шанс попасть в компанию, то точно в головушке папули зародились подозрения, теперь их нужно только подкрепить. Свекор, впрочем, не сильно и скрывает, что хочет получить полную власть, хоть и прикрывается общим ребенком и Глебом. Так же и отец. Каждый из них хочет отхапать себе больше. Больше денег, больше власти. Поэтому у них нет мира, поэтому постоянные стычки и убытки. По крайней мере, так говорил Глеб.

Кстати, где мой муж и свекровь?