– Да, таких, как старина Ферно, немного. Сильный, смелый, знал, как хорошо провести время. Твои родители наткнулись на меня, когда я оказался в самом отчаянном положении в диких землях, и взяли на борт «Авантюриста». За это я бесконечно им обязан… и если смогу помочь им воссоединиться с сыном… будет чудесно. Часть долга будет уплачена.

– Ты и мою маму знал?! – Эшу было почти невозможно это принять. Они со Сколлом вышли из руин башни, яркое солнце согревало продрогшего Эша.

– Да, знал. Хотя твоя мать… Думаю, она не одобряла тех шалостей, в которые я втягивал твоего отца. Не то чтобы я мог её за это винить. – Сколл усмехнулся, но тут заметил мрачное выражение на лице Эша. – Твои родители любили тебя, Эш. Должно быть, решение оставить тебя причинило им гораздо больше боли, чем они могли бы выразить. Наверняка твои родители отчаянно пытались вернуться. Видимо, они столкнулись с какой-то серьёзной проблемой по пути. Поверь мне, я хочу найти их так же сильно, как ты. Думаю, у нас получится это сделать с помощью песни, которую отец оставил тебе, Эш, – начал объяснять Сколл. – Ферно всегда думал о таких вещах. Он вечно просчитывал всё наперёд, как бы отчаянно ни складывались обстоятельства. Мне кажется, он спрятал в песне карту. Карту, которая использует Ткань Мира, чтобы направлять тех, кто поёт колыбельную!

– Я… я знаю! – Эш буквально кипел от возбуждения.

Теперь настала очередь Сколла удивляться.

– Ты знаешь?! Ты пользовался этой картой?

Эш улыбнулся и кивнул.

– По крайней мере, я пытался это сделать! Но сейчас у меня возникла заминка…

Сколл выглядел ошеломлённым, но его обычная ухмылка быстро вернулась на лицо, и бирюзовые глаза ярко вспыхнули. Он рассмеялся и взъерошил волосы Эша.

– Ты настоящий герой, Эш! Ты сделал это! Хотя я в тебе и не сомневался. Ты должен рассказать эту колыбельную мне! Я смогу тебе помочь; нет, я должен тебе помочь! Это будет для меня делом чести!

Эш немного приободрился от того, что рассказал Сколлу правду.

«Теперь он сможет помочь! Если будем работать вместе, у нас точно всё получится!»

– Я могу вытащить нас отсюда прямо сейчас! – прошипел Сколл, его мозг явно лихорадочно работал. – Капитан Бом не изменит свой курс и не станет подвергать экипаж опасности, но я-то готов отправиться хоть на край света, чтобы найти Солнцестояние! Мы могли бы сделать это вместе, Эш!

– Что? Без «Ледяного сердца»? – Эш застыл. – Но почему? Я не…

– «Ледяное сердце» мчится навстречу погибели, – резко перебил его Сколл. – Вулписы не хотят с ним торговать. Но они всё равно станут торговать со мной. Так получилось, у меня в рукаве припрятано несколько козырей, на которые можно купить нам короткую комфортную поездку…

– Нет! Мы не можем их так оставить! – запротестовал Эш. – Они в беде!

Сколл схватил Эша за плечи. Его хватка причиняла боль, глаза безумно сверкали.

– Почему нет?! Сегодня они показали своё истинное лицо – им плевать на тебя. Я понимаю, это тяжело. Они были к тебе добры, добры к нам обоим, но следопыты знали, к чему может привести их работа. На тебе лежит большая ответственность перед твоими родителями – ты должен их найти, помочь им. Эш, ты уже так близко!

Эш испытывал сильное искушение поддаться уговорам Сколла и чувствовал себя виноватым, признавая это. Но его не переставали мучить сомнения.

Эшу нравилась команда «Ледяного сердца», что бы следопыты о нём ни думали. Он всё ещё хотел доказать, что стал одним из них, стал настоящим членом экипажа. Эш раньше не чувствовал свою принадлежность какому-то месту, но за те недели, что он провёл на борту «Ледяного сердца», он обрёл с ним особую связь. Эш считал следопытов своими друзьями и больше всего на свете хотел, чтобы те думали о нём то же самое.

– Я не могу, – наконец сказал Эш. – Я не могу оставить их сейчас. Я правда хочу найти родителей и Солнцестояние, но не могу бросить друзей, когда они так в нас нуждаются.

В глазах Сколла вспыхнул гнев – но только на секунду. Он исчез так быстро, что Эш подумал, не померещилось ли ему.

– Конечно. Ты совершенно прав. Надеюсь, ты сможешь простить меня за эти слова. Я был слишком взволнован, вот и всё. Я пойду с тобой, Эш, и мы вместе разгадаем загадку колыбельной. Возможно, у нас даже получится убедить капитана Бом отправиться туда, куда укажет Песнь.

Эш благодарно улыбнулся.

– Я уверен, когда-нибудь они изменят своё мнение и увидят ценность Ткачей Песен.

Ответная улыбка Сколла казалась неискренней. Они вдвоём направились обратно к ожидавшему на пристани «Ледяному сердцу».

Какими бы удивительными ни были откровения Сколла о семье Эша, ситуация на санях повергала в уныние. Эш держался за поручень на борту саней и смотрел, как стремительно исчезают позади руины Небесного Моста – капитан Бом приказала разогнать двигатель на солнечном камне сильнее обычного. Взвесив все риски, она решила, что пока припасы не закончились совсем, лучше поспешить обратно в Аврору. Экипажу оставалось только надеяться, что энергии последнего солнечного камня хватит, чтобы туда добраться.

Теперь вся команда перешла на четверть пайка. Желудок Эша урчал и сжимался. Он никогда ещё не был так голоден, а ведь он пережил Великий Голод, который обрушился на Огнию шесть зим назад.

Эш подозревал, что бурление в его животе может быть как-то связано и со Сколлом тоже. Тот понимающе смотрел на Эша всякий раз, когда ловил его взгляд, и не переставал просить рассказать ему о колыбельной с тех пор, как они покинули Небесный Мост. Но Эш всегда отказывался, придумывая разные причины. Его настораживало предложение Сколла покинуть «Ледяное сердце». Впрочем, решение молчать давалось Эшу нелегко, раз уж он застрял в разгадке колыбельной. Теперь, когда он пел, в небе загоралась третья звезда, подтверждая, что Эш был прав, предполагая, что именно ворона-ведьма была «другом», к которому вели птицы. Но в новой строке, которую ведьма дала Эшу: «Бойся. Берегись. Изгнанника», не было никакого смысла. Неужели Эш неправильно её понял? «Какое тут доказательство дружбы! Она только напугала меня до полусмерти».

С Луной Эш тоже не хотел это обсуждать. После случая с вулписами между друзьями возникла некоторая неловкость, и девочка обращалась с ним слишком резко. «Просто она голодна», – предполагал Эш. А сокращение пайков – всё-таки его вина.

– Эш, мальчик мой! – раздался громкий голос капитана Бом, вырывая Эша из его мрачных мыслей. Она подошла и встала рядом, наблюдая за миром, проносящимся мимо.

– Как у тебя дела? Ты ещё рад быть на борту «Ледяного сердца»?

– Да, – ответил Эш.

– Даже последние несколько дней? – спросила Бом добрым, но требовательным тоном.