Я морщу нос.

– Что за первая пятерка?

– Поверь, ты не хочешь знать. Просто будь уверена, что уж отвратительной ты им точно не кажешься.

– Ладно… – Я показываю пальцем за плечо: – Так я пойду…

– Переоденься в душевой. Это и правда отличная идея.

* * *

Когда мы встречаемся у моего шкафчика, Хоторн уже в форме. Я собрала волосы в хвост и заправила за вырез футболки. Одежда в облипку, которую надевают под броню, почти не оставляет простора воображению. Хоторн обводит меня взглядом. Щеки покрываются румянцем. Красавчик отворачивается, тянется достать броню из шкафчика и нечаянно задевает мою грудь. Прикусив губу, отодвигаюсь, чтобы дать ему больше места.

– Извини.

– Все нормально, – говорю я, нервно переплетая пальцы. – Спасибо, что возишься со мной. Я никогда не носила такого снаряжения.

– Мне не сложно. – Хоторн глубоко вдыхает, затем наклоняется и нюхает мои волосы. – Солдатом от тебя и не пахнет, – шутит он, слегка потеревшись носом о мою шею.

– О… – Мой румянец превращается в краску стыда. – Мне дали специальный кондиционер, потому что не разрешили подстричь волосы.

– Но почему?

– Чтобы изменить внешний вид, мне требуется разрешение адмирала Дрездена, Клифтона Сэлоуэя или агента Кроу.

Так унизительно признаваться в полном отсутствии свободы принятия решений насчет собственной внешности.

Хоторн только стискивает зубы.

– Так как именно все это работает? – показываю я на боевое обмундирование, меняя тему.

Он демонстрирует, и я нахожу устройство гениальным. В расчете на длительные миссии в броню встроен зонд. Хоторн рассказывает, как расположить накопитель, чтобы не обмочиться, и как поменять его в случае необходимости. Я влезаю в костюм без катетера. Пластины брони сбегают по моему телу – по икрам, бедрам, туловищу, рукам. Хоторн затягивает пряжки на локтях, поправляя доспех, словно хочет меня защитить. Хочется прижаться к нему и нежно провести губами по его рту. А ему и невдомек…

Он достает из шкафчика нагрудный щит.

– Его можно надеть несколькими способами. Я обычно отстегиваю правую пряжку на поясе, ныряю в него сбоку, просовываю голову в горловину и закрепляю зажим. Некоторые надевают щит через голову, расстегнув обе застежки. Делай, как тебе удобно.

Я пользуюсь методом Хоторна. Широкие наплечные лямки удерживают щит; я закрепляю правый зажим на поясе. Хоторн затягивает ремень на талии, отдает мне гарнитуру и шлем. Тот садится на меня, словно его сделали на заказ. Щелкает визор, закрывая лицо.

Хоторн отходит подальше и любуется своей работой.

– Господи, Розель, да ты прямо вылитый солдат!

– Я и есть солдат.

Хоторн достает из кармана баночку воска.

– Натрешь им все блестящие части. Некоторые пластины нужно сделать матовыми, чтобы не отражали свет и не выдавали твое месторасположение. Только на ноги не мажь! У меня воска и так мало осталось.

Я толкаю шутника плечом.

– Очень смешно.

– В десять выдача рационов. Переодевайся, я подожду. – Скрестив руки на груди, он прислоняется к шкафчику.

* * *

Ужин в казарме совсем простой: контейнеры с готовой едой, завернутые в фольгу. Мы встаем в очередь. Выбор небольшой.

Я беру красную упаковку и начинаю читать этикетку, но Хоторн выхватывает ее и бросает обратно.

– Не ешь это. Запомни: красный – значит опасный. Держи, – он сует мне в руку зеленый пакет и берет всех упаковок по две, кроме красных.

Большую часть пространства занимают столики и стулья. За одним из них расположились Гилад, Хэммон и Эджертон. Я иду вслед за Хоторном и сажусь рядом с Эджем, а Хоторн устраивается по другую сторону. Достаю из упаковки длинную пластиковую ложку, снимаю крышку и размешиваю содержимое – салат с курицей.

Хоторн протягивает мне упаковку с булочками:

– Так вкуснее.

Беру одну.

– Спасибо.

Гилад рычит:

– Что она тут делает, Хоторн?

– Ест.

– От нее одни неприятности, – ворчит Гилад. И он прав.

– Так нужно было с визгом от нее умчаться? – уточняет Хоторн. – Как большинство из этих бойцов? Бойкотировать Розель, потому что она не такая, как все?

– Банальная осторожность, – заявляет Гилад, не отводя от меня взгляда. – Она все равно тут долго не продержится. Зачем привязываться? Без обид, Розель. Я просто реалист.

– Конечно, – отвечаю я. – Просто забудем все эти неловкие моменты.

– Слушай, Розель… – влезает Эджертон. – Расскажи-ка, зачем ты бреешь ножки и что ты еще бреешь?

Хоторн давится едой. Хэммон бьет Эджа локтем. Тот поворачивается к подруге:

– Да что такого? Ты же сама хотела узнать! Я просто спросил напрямик. Мы с ней типа друзья. Да же, Розель?

Я хлопаю Хоторна по спине, пока тот, побагровевший, утирает глаза и силится перевести дух.

А я отвечаю Эджертону:

– Там, откуда я родом, женщины бреют ноги, подмышки и…

– Это не обязательно. Ты нам и волосатая нравишься, – сочувственно заявляет Эджертон, словно жалеет, что меня воспитали такие дикари.

И снова получает локтем от Хэммон.

– Что? – смущенно оправдывается он. – Это правда. Она наш друг, хоть и странная.

– Спасибо, Эджертон. Твои слова много для меня значат.

– Прости, – дружелюбно улыбается Хэммон. – Эдж – настоящий горец, деликатности так и не набрался. Все, что не имеет практического значения, для него теряет смысл. Он забыл, каково приходится новичку.

– Я знаю, что многие вещи из моего мира здесь не важны. Давно ты прошла обработку?

– Мне было одиннадцать, – отвечает Хэм, с обожанием глядя на Эджертона. – Мы все совершили Переход в один день. Именно так и познакомились. Большинство в этот день обзаводится друзьями.

– Мы как раз обсуждали, как тяжело было тебе переходить в одиночку, – вставляет Эджертон.

– Я такого не говорил, – обрывает его Гилад. – Я сказал, ты бы высрал солнце, лишь бы выделиться.

– Мы с Гиладом сразу подружились, – объясняет Хэммон. – Потом он притащил Хоторна, а я – Эджа.

– Так вы вместе уже много лет?

– Нам повезло, – отвечает Хоторн. – Никого из нас никуда не перебросили, а назначили на Тритиум-101. С тех пор это наш дом.

– Нам даже ранг страто присвоили всем вместе. Хотя первым его получил Хоторн. Теперь ему и до мезо недалеко, – горделиво говорит Хэммон. – Спорим, когда закончим задание, он получит повышение. И скоро у нас будет свой офицер!