В 1870-х годах специалисты из музея в каирском районе Булак, на базе которого был создан современный Египетский музей, заметили, что на рынке древностей стали появляться изделия очень тонкой работы, неким образом связанные с верховными жрецами Амона времен XXI династии. Огюст Мариэтт, руководитель Службы древностей, приобрел для музея два очень ценных папируса, а его преемнику Гастону Масперо в частных коллекциях попадались другие папирусы, ушебти, а также деревянные стелы того же периода. Масперо подозревал, что кто-то обнаружил значительное захоронение и это еще далеко не все важные объекты, оказавшиеся на рынке. Расследование привело к Мустафе Ага Аяту, работавшему консульским агентом на британское, российское и бельгийское правительства, а от него — к братьям Абд эр-Расул. В 1881 году, во время своей первой поездки по территории раскопок в качестве директора Службы древностей, Масперо допросил одного из них, Ахмеда, но не смог вытянуть никакой информации. Несмотря на давление со стороны Масперо и Дауда-паши, губернатора провинции Кена, Мустафа Ага Аят попытался прикрыть братьев, но в конце концов тайна была раскрыта. Власти объявили вознаграждение в 500 фунтов стерлингов за информацию о гробнице, и Мохаммед, старший из братьев, приехал в Кену и рассказал, где находится захоронение, чем заслужил награду и обеспечил себе неприкосновенность. Он признал, что они с братом осознавали всю важность своей находки: в гробнице были не две и не три мумии, а около сорока, и почти все их гробы имели форму человеческого тела, в районе лба украшенного «маленькой змейкой» — коброй-уреем, атрибутом только царских захоронений[164].

В тот момент Масперо не было в Египте, он проводил отпуск во Франции, но ситуация не требовала промедления. Первого июля заместитель Масперо Эмиль Бругш и египетский археолог Ахмед Камаль отправились в Луксор для расследования. По пути они остановились в Кене, где Дауд-паша сообщил им, что в доме братьев Абд эр-Расул провели обыск и нашли там множество предметов погребального инвентаря, которые братья вынесли совсем недавно[165].

Шестого июля Мохаммед привел ученых к захоронению. Вход в него, представлявший собой простую шахту, был спрятан за большим валуном, так называемой «печной трубой», типичной для фиванского кладбища. Братья позаботились, чтобы вход в гробницу оставался незаметным, и частично завалили его. Таким образом, им пришлось расчистить себе путь, прежде чем попасть внутрь.

Шахта уходила в глубь скалы на 14 м. Там Бругш и Камаль увидели коридор длиной приблизительно 10 м, который поворачивал вправо и продолжался в виде туннеля с грубо обработанными стенами. Он протянулся в северном направлении еще на 30 м. За ним исследователям пришлось спуститься по ступеням в необычный, наскоро сделанный колодец глубиной 5 м, где они увидели нишу, через которую смогли попасть в следующий тридцатиметровый коридор, приведший их, наконец, к погребальной камере[166].

В отчете содержатся сухие данные, и нам остается лишь представлять, что чувствовали Бругш и Камаль, пробираясь по лабиринту. Наверняка, покидая Каир, они понимали, что им предстоит найти нечто интересное, но вряд ли могли вообразить, какие сокровища таит в себе гробница. Она была под завязку забита гробами, которые Бругш и Камаль увидели почти сразу, как спустились в шахту, уже в первом коридоре[167]. Два часа ушло у Бругша на первичный осмотр гробницы. Вероятно, он достаточно быстро понял, что там находятся не только мумии нескольких верховных жрецов XXI династии и их семей, но и тела фараонов Нового царства. Осознание значимости находки и ценности материала, обнаруженного в гробнице, нахлынуло на Бругша, как цунами. Однако зацикливаться на этом он не мог:

Дорога к гробнице ТТ320

Источник: Chris Naunton

Пока они расчищали проход в шахту и проводили первичный осмотр, наступил вечер. Бругш понимал, что оставлять найденный материал без присмотра небезопасно. К тому же он беспокоился о сохранности собственной жизни, рассказывая потом, что был «вооружен до зубов»[169]. Единственным, кому он мог доверять, был его ассистент Ахмед Камаль, так как все остальные очевидцы считали, что археолог лишает их прекрасного источника дохода.

Было крайне важно как можно скорее извлечь весь материал и переправить его в Каир. Бругш потратил всю ночь после открытия на то, чтобы найти рабочих, готовых взяться за расчистку гробницы и перенести материал на корабль, принадлежавший музею и стоявший на якоре у берегов Нила. От реки гробницу отделяли несколько миль пустыни и сельскохозяйственных угодий.

После извлечения всего материала на поверхность Бругш снова проник в гробницу, набросал схему внутренних помещений и измерил длину их стен. Им также была обнаружена небольшая ниша в конце входного туннеля, где хранился кожаный каноп невероятной красоты, посвященный царице Исетемхеб (сейчас он находится в Египетском музее Каира)[170].

Девятого июля предметы, вынесенные из гробницы, отправились вниз по Нилу. На этот сюжет был снят фильм «Эль-Мумия» (1969) режиссера Шади Абдель Салама, сумевшего прекрасно передать атмосферу тех событий. Русскоязычной аудитории фильм известен под названием «Тайна племени Харабат»[171]. Его снимали в тех местах, где происходила реальная история, — в горах, окружающих гробницу ТТ320. Местных жителей, переносивших через пустыню собранный археологами материал, Абдель Салам изобразил в виде мрачной процессии людей, одетых во все черное, как того требует традиция. Это создает впечатление похоронного шествия, движущегося в тишине и благоговении, и напоминает церемониальные процессии, сопровождавшие погребение мумий тысячи лет назад. В этом образе не было и капли кинематографической нарочитости: местные действительно пришли на работу, словно на похороны. Они молча смотрели, как сокровища проносят перед их глазами, и, вероятно, думали о том, какая прекрасная возможность обогатиться уплывает прямо у них из-под носа.