– Вы видите по краям арены специально сооруженные для этого случая различные укрытия. Укройтесь за любыми из них и ожидайте, когда в центре арены появится мишень. Сумеете поразить мишень из своих луков, можете считать, что испытание вами пройдено.

После слов Некроманта по трибунам прошел гул явного разочарования. Все ждали от испытания чего-то более завораживающего и интересного, чем обычная стрельба по мишени из укрытия. Зрители зааплодировали на этот раз очень вяло и опустив ладони между колен. Тем самым они вроде как и приветствовали критских воинов, но и выражали свое недовольство.

Тем временем критяне, взяв у скелетов свои луки и колчаны со стрелами, остановились, в задумчивости осматривая расположенные вокруг укрытия, которые представляли собой различный вкопанный в землю кустарник и нагромождения разного рода мусора и хлама. Наконец их командир принял решение и распределил всех своих воинов по разным местам. Почему в мишень надо будет стрелять обязательно из укрытия, критяне пока не понимали, но предпочли действовать так, как было указано магом.

– Прекрасно! – снова обратился к зрителям Некромант. – А теперь поприветствуем того, кто послужит нам мишенью для предстоящего испытания, – волшебник сделал небольшую театральную паузу. – Встречайте, всем нам хорошо известный своей доблестью, честью, бесстрашием и преданностью Мацумура Генджи!

В одной из примыкающих к арене скал открылся проход, и под восторженный гул явно оживившихся зрителей появился знаменитый военачальник Некроманта. Самурай был одет в просторные, черного цвета, штаны хакама и ослепительно белое кимоно. На затылке Генджи был затянут узел черных как вороново крыло волос, лоб гладко выбрит, а на ногах виднелись деревянные сандалии. В руках у воина был сложенный веер, за поясом торчали рукояти двух мечей разной длины.

Генджи сделал несколько шагов к центру арены, затем остановился и церемониально поклонился сначала Некроманту, а потом и всем остальным зрителям.

Воины на трибунах приветствовали не раз отличившегося и всеми почитаемого знаменитого самурая криками восторга и рукоплесканиями поднятыми вверх руками. Единственное, чем отличалось данное приветствие от приветствия Некроманта, это то, что с мест никто не вставал. Это было недопустимо, так как уравнивало бы мага и самурая.

Тем временем Мацумура Генджи пошел дальше к центру арены. Остановившись от центра в двух шагах, он неторопливо обнажил свои мечи и положил их перед собой таким образом, что скрещенные клинки образовали крест. Этот крест обозначал точное место, где находился центр предстоящего действия. Далее самурай, демонстративно не торопясь, раскрыл свой веер, и, еще раз церемониально раскланявшись во все стороны, вступил в обозначенный его клинками центр арены, таким образом, что скрещенные мечи оказались между его ступней.

Мацумуро Генджи стоял над скрещенными лезвиями так, словно в погожий денек вышел подышать свежим воздухом. Он неторопливо обмахивался своим веером и смотрел на все вокруг таким безучастным взором, как-будто просто наблюдал с детства наскучивший пейзаж.

Трибуны затихли в ожидании, что же будет дальше. Томительные секунды тянулись одна за другой, а критские воины так и не стреляли по обозначившейся мишени. Их командир в волнении теребил тетиву лука, силясь понять, зачем им убивать этого безоружного и лишенного доспехов человека. Но в итоге, вспомнив, как он корчился от боли на приеме у мага, предводитель критян решил не играть с судьбой, а сделать то, что велели.

– Вложить стрелы! – не показываясь из-за укрытия, громко скомандовал он. – Стреляй!

С четырех сторон одновременно в беспечного самурая полетели четыре стрелы. Однако Генджи не рухнул, истекая кровью, на землю арены, а, сделав молниеносное движение своим веером, отбил все четыре стрелы и продолжил, как ни в чем не бывало, любование горными вершинами, не забывая при этом обмахиваться своим веером. Командир критян раскрыл от удивления рот и тут уже осознал, в чем был подвох кажущейся простоты задания. Этот выглядящий беспечным воин вовсе не так уж прост. А его веер, либо волшебный, либо сделан из чего-то, что не пробивается стрелами. Но как при этом он успевает отбить летящие в него одновременно с четырех сторон стрелы, все равно оставалось загадкой.

– Вложить! – снова громко скомандовал командир критян. – Стреляй!

Повторилось все то же самое. С изяществом машущей крыльями бабочки Генджи отбил своим боевым веером летящие стрелы и остался невредимым стоять на прежнем месте, как бы призывая критян еще раз повторить свою попытку. Но и третья попытка для критских воинов удачей не увенчалась. Самурай по-прежнему без единой царапины обмахивался своим веером.

Под восторженный рев трибун Некромант сделал знак Генджи, чтобы тот ушел пока с центра арены, а сам обратился к ликующим на трибунах воинам:

– Возможно, кто-то из вас решит, что наш Мацумуро Генджи заранее видел, где укрылись со своими луками новобранцы? Быть может, кто-то думает, что это облегчает поставленную перед Генджи задачу? – Некромант вопросительно вглядывался в лица затихших на трибунах воинов. – Ну что ж, – продолжал он, – мы дадим новопризванным возможность поменять свои места за укрытиями. Завяжите Генджи глаза!

К самураю подошел высокий воин-скелет и повязал на глаза Генджи повязку из плотной черной ткани. После этих манипуляций знаменитый военачальник сел, скрестив ноги, на землю и сложил свой боевой веер. Лицо его было спокойным и умиротворенным.

– Выйдите из своих укрытий и поменяйте их! – крикнул Некромант критянам. – Да постарайтесь это сделать незаметно для вашей мишени! Кто знает, возможно, еще пара ваших промахов – и я буду вынужден поменять вас с нашим Генджи местами!

Под дружное улюлюканье трибун критяне показались из-за укрытий.

– Зайцам никогда не убить могучего льва! – кричали зрители.

– Посмотрите, цыплятам выдали лук и стрелы, чтобы они защитились от хитрого лиса, но забыли объяснить, как ими пользоваться!

– Видимо, их мамочка снесла яйца для еды, но по ошибке из них вылупились глупые детки!

– Ничего, наш хитрый лис с удовольствием поест свежего мяса вместо сырых яиц!

Довольные собственными остротами зрители в итоге просто перешли на освистывающий гул и, опустив руки вниз, быстро захлопали пальцами одной руки по ладони другой. Это было выражением сильного недовольства по отношению к критским воинам.

Сами же критяне, собравшись в одном месте, внимательно слушали своего командира и старались не обращать внимания на оскорбительные выкрики.

– Чтобы попасть в этого человека, – полушепотом начал критский командир, – нам необходимо сменить тактику. Мы располагались за укрытиями полукругом, что значительно облегчало задачу этому ловкому воину, – критянин указал на спокойно сидящего Генджи. – Теперь мы укроемся так, чтобы наши стрелы летели с противоположных сторон. Я встану спиной к солнцу, ты, брат, укройся напротив меня, а вы двое спрячьтесь напротив друг друга по левую и правую сторону от нас. Стрелы положите на тетиву заранее и начинайте стрелять, как только я сам сделаю первый выстрел. Командовать голосом, я на этот раз не буду.