Плавно натянув свой лук, критянин прицелился в Генджи. Убивать вовсе не хотелось, но и не стрелять тоже было нельзя. Чуть сместив прицел в сторону, так чтобы стрела вошла в плечо, критский командир спустил тетиву.

Спокойно стоящий и смотрящий в лицо смерти самурай, казалось, даже не шелохнулся. Но все, в том числе и критские воины, с удивлением увидели, что стрела пролетела мимо.

Командир критян, с изумлением посмотрев на свой лук и оставшиеся две стрелы, словно сомневаясь, действительно ли эти предметы принадлежат ему, снова натянул тетиву. Теперь уже он целился прямо в центр стоящей напротив него фигуры. Когда стрела была пущена, критянину почудилось, будто Генджи сделал легкое движение в сторону. Но так или иначе, а вторая стрела тоже пролетела мимо.

Не понимая, как он может промахиваться с такого расстояния, командир критян взял последнюю стрелу. Он натянул лук что было сил, чтобы стрела понеслась с максимальной, неуловимой для глаза скоростью. Когда тетива была спущена, критский командир уже абсолютно точно уловил, что Генджи сделал короткий и очень быстрый шаг в сторону, тем самым снова уйдя от смертельной опасности. Как человек с такого близкого расстояния может уловить полет стрелы и увернуться, было непостижимо. Но последний шанс был упущен, и теперь критян больше занимала их дальнейшая судьба, чем непревзойденное мастерство Мацумура Генджи.

Самурай же, словно ничего и не было, спокойно подобрал свой веер и, церемонно поклонившись Некроманту и восторженно – ликующим зрителям, спокойно удалился с арены. Как же все-таки хорошо, что зрители соблюдали полную тишину во время последних трех выстрелов. Благодаря этому, Генджи мог отчетливо слышать звук спускаемой тетивы. Конечно же, он, как и любой другой смертный, не мог с такого близкого расстояния среагировать на полет стрелы. Но этого и не требовалось. Звук спускаемой тетивы четко сигнализировал о начале смертельного полета, и требовалось всего лишь быстро сместиться в сторону, чтобы остаться целым и невредимым.

Когда Генджи удалился, восторженные крики и аплодисменты зрителей сменились на не менее бурное освистывание и улюлюканье, адресованное никак себя не проявившим критянам. Все воины на трибунах выражали свою негативную оценку, опустив между колен одну ладонь и хлопая по ней пальцами другой. Это продолжалось до тех пор, пока со своего места вновь не поднялся Некромант.

– Я полностью разделяю ваше мнение, – обратился он к тут же притихшим трибунам, – такие неумелые воины не могут принести пользу нашему войску. Но может быть, они умеют что-то еще? Во всяком случае, когда они предстали передо мной в первый раз, то смело заявили, будто безоружные могут противостоять даже таким опасным животным, как наши боевые вепри! – маг сделал особое ударение на последней фразе, чтобы все поняли всю абсурдность и немыслимость подобного заявления. Конечно, маг немного слукавил, ведь, говоря о тавромахии, критяне имели в виду быков. А боевые вепри хоть и не уступали им размерами, но все же были совсем другими животными.

Пока Некромант произносил свою речь, арену уже полностью очистили и два воина-скелета вывели на нее того самого вепря, что провел не один день в пещерах ожидания вместе с детьми драконов и критянами. Рядом со своими поводырями животное казалось абсолютно спокойным и послушным, но увидевшие его критяне все равно невольно попятились и еще плотнее прижались друг к другу.

Разогретые предыдущими событиями зрители, увидев беспощадное животное, предвкушали кровавую расправу. Все они с нетерпением ждали, когда зверя спустят с цепей, и он растопчет этих хвастунов как маленьких котят. А если повезет, то, может, даже успеет кого-нибудь из них сожрать.

Чуть выждав перед началом так ожидаемого всеми зрелища, Некромант дал отмашку скелетам, и они спустили вепря с цепей.

Не медля ни секунды, голодный и страшный зверь тут же понесся к тому месту, где жались друг к другу безоружные и беззащитные люди.

– Рассыпаться! – крикнул своим воинам командир критян и оттолкнул в сторону своего брата.

Критские воины бросились в разные стороны, но беспощадный зверь не остановился в замешательстве, а, выбрал ближайшего к себе человека и с легкостью его настиг. Послышался крик ужаса и боли. Боевой вепрь, не снижая скорости, насадил бегущего человека на свои острые бивни и, мотнув головой, подбросил высоко вверх.

Критянин, нелепо кувыркнувшись в воздухе, жестко приземлился в пыль арены и затих без движения. Голодный зверь тут же бросился на растерзание несчастного, но, среагировав на сигнал Некроманта, на арену тут же выскочили скелеты. Они сидели верхом на таких же боевых вепрях и мгновенно оттеснили готового уничтожить свою жертву зверя. Один из всадников-скелетов, приблизившись к безжизненно лежащему в неестественной позе телу, с легкостью его поднял и перекинул поперек своего седла. После этого все всадники быстро удалились с арены, захватив с собой тело критянина.

Все это делалось по прямому приказу мага. И вовсе не из-за проявления гуманности. Глупые люди думают, будто Некромант делает зомби из мертвецов, оживляя уже мертвых воинов. На самом деле, чтобы сделать из человека ходячего мертвеца, требовалось, чтобы человек обязательно оставался жив. Глупец Чародей думает, что это он великий знаток сил природы и течения жизни. А кичливый Колдун уверен, что именно его изобретения позволяют воинам продлить свою службу даже после тяжелых увечий. Как бы не так! Только он, Некромант, может восстановить даже отделенную от тела плоть и позволить остаться в живых умирающему воину. Конечно, после его отваров люди практически перестают мыслить и становятся намного медлительнее. Это и неудивительно, ведь сердца у таких людей бьются настолько редко, что, кажется, будто вовсе остановились. Кровь в жилах зомби практически застывает, но зато они не чувствуют боли и удивительно послушны. Пусть боевой вепрь сильно покалечит этих никчемных воинов, главное, чтобы скелеты успели вовремя, и Некромант сумеет оставить жизнь телам больше ни на что не годных критян.

Тем временем оставшийся на арене голодный зверь, раздосадованный тем, что ему не дали насладиться добычей, со страшным ревом бросился на следующую жертву. Вепрь без труда настиг пытавшегося увернуться человека и, подмяв его под себя передними копытами, начал терзать своей огромной клыкастой пастью.

И тут же на арену снова выскочили всадники скелеты и быстрым галопом устремились к месту кровавой драмы. Терзавший критянина голодный зверь, хоть и с большой неохотой, но все же был вынужден уступить скелетам свою добычу, и те увезли сильно изуродованное тело прочь с арены.

– Скоро войско нашего мага пополнится новыми ходячими мертвецами! – кричали с трибун зрители.

– Эти неумелые воины только на то и сгодятся, чтобы их оживил наш волшебник!

– Пускай томятся в сырой земле под присмотром привидений, пока не пробьет их час!

– Эй, вы двое! Лучше сами прыгните зверю в пасть! Тогда, быть может, он просто слопает вас с потрохами, а вы не разделите участи своих сородичей!

Оставшиеся на арене двое критян, обращали мало внимания на издевательские и нелестные выкрики. Сейчас их куда больше волновал так и не сумевший утолить своего голода боевой вепрь. Животное, убедившись, что мешающих всадников-скелетов больше нет, низко опустив голову, рассматривало последних оставшихся в живых критян. Зверь словно выбирал, на кого ему наброситься в первую очередь, да так, чтобы не успели мешающие полакомиться скелеты.