Давиду комплимент нравится — это ясно по озарившемуся улыбкой лицу. Расулов занимает водительское кресло и заводит мотор.

— Надеюсь, было вкусно?

— Выше всяких похвал! Еще раз огромное спасибо.

Выезжаем со двора.

— Есть варианты, куда можно пойти? — спрашивает.

— Хм… — призадумываюсь. — Я не голодна. Может, в кино? Если, конечно, ты тоже не голоден.

— Хорошо. Только я с работы сначала поехал за тобой — мне нужно переодеться… Заскочим сейчас ко мне.

— Заскочим.

Я даже не удивляюсь, что такой мужчина живет в элитном многоэтажном комплексе с охраняемой территорией, шикарным двором с фонтанами покруче городских, и сквером, и зонами барбекю. Тут не нужно обреченно кружить в поисках парковочного места, у каждого жителя есть личное во дворе и в подземном паркинге.

Давид останавливается во дворе.

— Сейчас приду, — говорит он мне и собирается выйти.

— А домой позвать испугался? — улыбнувшись, спрашиваю. — Тебя там кто-то ждет?

Взгляд, которым сейчас смотрит Давид, заставляет меня на несколько секунд задержать дыхание.

— Катя, я ведь уже предлагал, но ты отказалась, — хмурится.

Да, однажды мы проезжали мимо комплекса. Тогда я и узнала, что здесь обосновался Расулов, и успела посмотреть информацию об этом доме в интернете.

Давид спрашивал, хочу ли я побывать у него в гостях, и я уверенно отказалась — посчитала, что слишком рано. А вот сегодня он в гости не позвал, от того вопросы с легкой подколкой сами слетели с моего языка. Я не смогла промолчать.

Мне почему-то в этот момент вспомнился неверный муж и женатый Суворов — мужчины, которые хотели со мной отношений. Бесчестные люди.

И тут я испугалась: вдруг Давид окажется таким же? Мне страшно снова быть обманутой. Я осознаю, что это бредовые мысли, но молча и спокойно дождаться Расулова в машине у меня не получается…

— А сегодня, если ты не против, я бы вошла.

Если он скажет, что в квартире не убрано или еще что-то, — навязываться не стану.

Но Давид в ответ на мою напряженную улыбку расслабленно ухмыляется.

— Идем.

В фойе красиво, как в дорогом отеле. За стойкой дежурит консьерж.

Мы с Давидом входим в лифт, и у меня колотится сердце, когда вижу, как меняются цифры на табло с обозначением этажей. Расулов, оказывается, живет на восемьдесят первом. На площадке вижу единственную дверь, к которой он меня и подводит. Отпирает замок.

— Проходи, — распахнув дверь, пропускает меня в квартиру.

Попадаю в просторную прихожую. Она одна гораздо больше всей студии, в которой я живу. В квартире Давида пахнет чем-то вроде мужского геля для душа.

— Выпьешь чего-нибудь? — предлагает Давид.

Скидываю туфли.

— Прохладной воды, пожалуйста.

— Просто воды?

— Да.

Расулов уходит вглубь квартиры, а я, пока его нет, суматошно изучаю новую территорию. Здесь лестница, значит, квартира двухуровневая. В отделке использованы дорогостоящие материалы: красное дерево, черный мрамор, натуральный камень.

Заглядываю в первую попавшуюся комнату — ею оказывается гостиная. Очень красивая, большая. С панорамными окнами метра четыре в высоту. Здесь несколько кожаных диванов, столики. На стене плазма. Дизайнерские шкафы и много чего еще.

И вроде все шикарно, но складывается впечатление, что в гостиную хозяин наведывается редко. На темной мебели виден тонкий слой осевшей пыли, на диване нет даже намека, что на нем сидели.

Возвращаюсь в прихожую.

Вижу кое-где на стенах едва заметные отверстия, будто раньше здесь висели картины, фотографии или коллекции чего-то, но потом разонравились Давиду, и он их снял. Или у него эти предметы забрали.

— Давид, а где я могу помыть руки? — кричу.

В таких хоромах действительно только кричать друг другу. Пока дойдешь, устанешь.

— Справа от прихожей, Кать.

Нахожу ванную, отделанную белым мрамором. Здесь стоит очень вместительный джакузи — запросто можно устраивать пенные вечеринки.

Пока Расулов не видит, торопливо осматриваю раковину и открываю шкафчики — следов присутствия женщины не нахожу.

Сполоснув руки, иду к Давиду.

Его кухня в классическом стиле, а вот стол и стулья отличаются от гарнитура современным дизайном. И мебель в кухне из беленого дуба, а стол глянцевый черный. Не думаю, что это дизайнерское решение, мне кажется, что этот стол появился в квартире позже гарнитура.

И если гарнитур выбирали кропотливо, судя по резьбе на шкафчиках, качественной патине и дорогому каменному фартуку, то стол со стульями купили не заморачиваясь. Может быть, даже в первом попавшемся магазине.

Давид отдает мне стакан с водой и возвращает в холодильник бутылку воды, из которой наливал.

— Я схожу переоденусь. Не скучай, — говорит мне и беззлобно добавляет: — Если встретишь здесь секретного человека, которого я боюсь тебе показывать, то можешь выгнать.

— Прости, что так сказала, — пожимаю плечами.

Расулов уходит, а я бесшумно открываю его холодильник и проверяю содержимое.

В основном, долгохранящиеся продукты. Нет ни пышных булочек, ни сладких пирожных. Домашнего супа тоже нет. Наверное, Давид редко питается дома, кофе в основном пьет.

В общем, таинственная квартира господина Расулова оказалась самой настоящей холостяцкой берлогой. По моим скромным наблюдениям, берлогой больше двухсот квадратных метров.

Я беру стакан с водой, который предложил мне Давид, и отпиваю несколько глотков. Вода вроде обычная, но мне кажется очень вкусной, даже чуть-чуть сладковатой. Интересно, это производитель воды такой крутой или в доме Давида мне все ощущается лучше, чем есть в реальности?

Его телефон, забытый на кухонной тумбе, звонит и отвлекает меня от размышлений. Некий Аслан хочет поговорить с Расуловым. Промолчать сейчас и сказать о звонке, когда Давид переоденется? А вдруг что-то срочное?

— Давид, здесь твой телефон звонит! — кричу я, но ответа не получаю. — Давид, ты слышишь?

Спрашиваю и сразу же замолкаю. Он же занят. Даже если и слышит, не побежит же в непотребном виде через всю квартиру, чтобы ответить на звонок?

Сама беру пиликающий смартфон и иду на поиски хозяина. Я нахожу Давида в самой дальней комнате первого этажа. Он приоткрыл дверь, стоит на пороге спальни.

— Телефон… второй раз уже… — сбавляю шаг и медленнее шагаю к мужчине.

На Давиде темно-синие джинсы с декоративными потертостями. И все.

Я так и замираю при виде его спортивного тела. Я забываю, что глаза у Расулова находятся выше, нужно смотреть в них, но мой взгляд неотвратимо скатывает вниз от каменных плеч к широкой груди, скользит по рельефному прессу, очерчивая каждый его кубик.

Может быть, я даже приоткрыла рот от неожиданности и такого вида.

В одежде Расулов напоминает мне здорового медведя, способного одним ударом сломать позвоночник, а полуобнаженный он кажется олицетворением всего мужского и сексуального.

Вроде бы Давид что-то говорит, но я плохо слышу