Теперь вспомнила. Напряженно молчу. Думаю, как избежать ловушки Медведя. Не свидание, а пытки! Жалости никакой!

Кататься на льду с бывшими Глеба, оказывается, не так уж и плохо. И пусть бы сбили с ног еще несколько раз. Приземляться попой на лед или падать с огромной высоты? Разница весьма ощутимая.

— Да, нас двоих закрепляйте. В парный полет отправляемся, — объясняет Миша инструкторам по прыжкам.

Ну почему наша очередь так быстро пришла?

— Пусть пока прыгнут другие желающие. Я еще не готова!

Инструкторы отвечают, что время настало для нас. Первый порыв паники, это нормально, все пройдет, когда полетим. Лучше не оттягивать, чтобы не вырастали сомнения.

Ага, им легко говорить! Мои сомнения и так зашкаливают. У-у… до чего же страшно. Свидания с Медведем ужасные. Больше не затянет на них никогда. Никогда-никогда-никогда.

К нам пристегивают специальные ленты, оборачивая накрест между ног и вокруг спины. Дополнительно накидывают крепление от Миши ко мне. Я трясусь, даже зубы стучат.

— Обещаю, полет пройдет замечательно. Пожалуйста, доверься мне, Звездочка, — хриплым вкрадчивым голосом Миша говорит, опаляя мое ухо дыханием.

— Ма-масаж, — выдавливаю из себя.

— Что?

— Лучше массаж!

— Обязательно! У нас впереди все еще будет.

И в тот же миг мы срываемся с высоты… Миша закинул меня на себя, и сам оттолкнулся, не давая возможности передумать.

Если выживу, то моей старшей сестре не сдобровать. Это она меня с утра сглазила, пожелав полет с парнем в обнимочку.

Крепко-крепко зажмуриваюсь. Страшно глаза открывать.

— Так сильно боишься? Смотри, как красиво летим!

— Не-ет, я не б-буду, — вся сжимаюсь в комочек, обхватывая шею Медведя, как спасательный круг.

Собиралась же глаза вообще не открывать, но они изумленно сами распахиваются, когда на мои губы обрушивается поцелуй. Немыслимо! Мы в таком опасном полете, а Мишка опять за свое. Ласкает мои губы, захватывая в горячий плен, еще больше добавляя головокружение.

Но что если мы разобьемся? Тогда… тогда пусть лучше с поцелуем. Пусть хотя бы последние минуты пройдут с наслаждением. Страх высоты заглушают острей ощущения. Притвориться, что мне не нравится, точно сейчас не получится. Отвечаю на поцелуй, как могу, со всей страстью, обхватывая его крепче ногами.

— Помогло? — подразнивая улыбкой, спрашивает Медведь.

— Нет! — отвечаю из вредности.

Чем бы мне мог помочь поцелуй? Как будто я разрешала, хотела, ждала. Да он же вообще не имеет ни капельки совести. Вот приземлимся тогда…

— Ух, как красиво! Закатное солнце все-все освещает. И ощущения, словно на крыльях летим, — восхищаюсь я, глаза открылись, первый сильный страх отступил.

— Нравится все-таки? — еще крепче сжимает в объятиях Медведь.

— Да-а… — сейчас не обманываю, и не пытаюсь хоть на немножечко отстраниться.

Лучше не думать, кто помог с паникой справиться, а то он возгордится и снова нападет. Я бы одна полетать никогда не решилась. С Мишей случилось невозможное. Мы раскачиваемся над рекой, а над головами бескрайнее небо.

Возможно, неприлично так сильно хвататься за напарника по полету. Но я не могу отцепиться, прилипла к Медведю, и будто на нем вишу, как на самой надежной страховке. Адреналиновый всплеск одурманивает и кружит голову. Даже закрадываются странные мысли, что с Мишкой и в джунглях заблудиться, и тонуть в океане, не так страшно будет. Он умеет отвлечь, успокоить, и надежность в нем ощущается. Только страховку от обаяния настойчивого парня никто не дает. И гарантии, что не случатся в любой момент поцелуи.

После подъема обратно на мост, у меня все еще трясутся ноги и перед глазами расплываются блики от волн. Покачиваюсь, пока в себя прихожу. Медведь подхватывает меня на руки и так до машины несет. У меня после прыжка нет сил сопротивляться. Пользуется. Заманил и доволен!

Выезжаем в неизвестном направлении. Миша-то знает, куда собирается, раскрывать свои планы передо мной не спешит. Хорошо хоть, глаза оставляет открытыми.

— Свидание закончилось? Я выполнила правила?

— Еще нет, Звездочка. Даже не мечтай, что так быстро отпущу, — продолжает интриговать и запугивать, выруливая на оживленный проспект.

— Больше никаких прыжков и наручников! — требую, а то кто его знает.

— Договорились. Но если захочешь прыгнуть на меня, то…

— Миша!

— Понял. Держу свои лапы подальше. Но слишком далеко не смогу, — и так хитренько подмигивает, поглаживая свободной рукой по коленке.

Вздрагиваю и к окну отворачиваюсь. У меня до сих пор не прошло ощущение нас в одной связке, словно мы одним целым летим, и это пугало, и завораживало одновременно.

Следующая остановка происходит у нас не в зоне с опасными аттракционами. Присматриваюсь. Ничего же здесь нет, чтобы меня добивать?

— Мы на ужин приехали. Можешь, не искать скрытые норы опасных страшилок, — весело объясняет Дарский, наблюдая за тем, как я нервно верчу головой.

— Зачем мне норы, когда рядом Медведь? — смутившись от его пристального взгляда, фыркаю.

— Да, моя хорошая. Да! Когда я рядом, тебе не нужен никто!

Ты посмотри, что не скажу, во всем Медведь найдет для себя повод радости. Собиралась же после прыжка устроить ему громкую взбучку, ругаться и высказать все недовольства по поводу правил. Но так и не стала. Полет мне в итоге понравился. Да и Мишка такой хитрец обаятельный, что сложно на него обижаться.

На ужин Медведь приводит меня в ресторан с площадкой, на которой уже вовсю развлекают народ музыканты. Занимаем заказанный столик. С выбором меню я быстро справляюсь. Беспокоит другое. Миша не сказал, что закончились правила для сегодняшнего свидания.

Он мог о них забыть?

Если нет, тогда, что еще меня ждет?

Нам приносят заказ. Но я только ковыряю вилкой салат. Напряжение не отпускает, как происходит у меня часто с Медведем, и чувство голода даже отходит на второй план.

— Ты так смотришь, Алинка, будто ждешь, когда я уже наконец-то прыгну на стол, перекину тебя через плечо и побегу бить морды посетителям, — усмехается, глядя на меня. — Нет, сначала побьем музыкантам инструменты, а то достали фальшивить. Потом будем отлавливать тех, кто плохо танцует, а потом еще что-нибудь этакое