— Тебе случается впадать в сплин, Октав?

— Красивое слово… Меня поражает тот факт, что оно знакомо молодой женщине. Для меня образец — Верлен, вечно пьяный, всеми забытый и одинокий, на площади Монж. Поэта поддерживала только его старая мать Стефани… Тебе следует прочесть «Главную ошибку» Сара Пеладана, написанную в 1884-м.

Манон достает из сумочки купленный у букиниста роман Элемира Буржа «Птицы улетают, цветы опадают» (1893)!!![355] Октав ошеломлен.

— Прочти любимый отрывок!

— «Это была болезненная, экзальтированная и даже слегка безумная девица, плакавшая и смеявшаяся без причины. У нее были вечно удивленные голубые глаза, резко очерченные скулы и выступающие вперед челюсти…»

Манон прочла эти строки громким голосом, перекрывая сальсу Тито Пуэнте[356].

— Вылитый ты! Читал «Мсье дю Пор, публичный человек», садистский роман Туле?[357] «В любви есть такой момент, когда забываются имена: дамы зовут матушку, которая, к счастью, не приходит».

Манон плотоядно улыбается, и я с нетерпением жду момента, когда она меня съест.

— Думаешь, мы читаем забытых авторов, потому что они внушают нам надежду касательно проблемных потомков?

— Нет, мы делаем это из солидарности и потому, что сами когда-нибудь неизбежно потеряем память.

Манон завелась, я приближаюсь к ней со скоростью миллиметр в секунду.

— Мой идеал, — говорит она, — Людвиг II Баварский, мечущийся по замку Нойшванштайн и в 1868 году утопившийся в Штарнбергском озере…

— Господи, откуда у меня эта тяга к незавершенности, незрелости?

— Молодость? Не беспокойся, Октав, если хочешь со мной переспать, я согласна.

Женский прагматизм иногда очень упрощает жизнь.

— Можешь повторить?

Я включаю диктофон на мобильнике. Манон наклоняется:

— Если хочешь, я согласна заняться с тобой любовью.

— Подтверди, что ты не пьяна и не под дурью!

— Я п-п-полностью вл… владею с-с-собой.

— Все, хватит, в суде присяжных это не пройдет. Мы сбросили сексуальное напряжение и решаем написать на бумажной салфетке манифест неодекадентов.

Список общих черт декадентов XIX и XXI вв.:

— аллергия на техническую революцию (индустриализацию в XIX в., оцифровку в XXI в.);

— страх перед будущим (войной или глобальным потеплением);

— все это — на фоне роста национализма;

— праздник на краю бездны (с балеринами из Гранд Опера в ресторане Lapérouse[358] и двести лет спустя — с танцовщицами Crazy Horse — все в том же Lapérouse);

— в «Батаклане» имеет место самовоспроизводящийся травматизм: убийство малышки Марты, совершенное Солейланом 31 января 1907 года[359], бойня, случившаяся в том же бальном зале 13 ноября 2015 года;

— тяга к наркотическим средствам: морфину, опиуму, эфиру, кокаину в 1900-м, в 2020-м — к кетамину, 3-ММС, экстази, ЛСД, ГГБ, ДМТ и кокаину;

— объект поклонения — великий поэт и распутник: Верлен, Уэльбек;

— проституция (воспеваемая, позже осужденная);

— культовая женщина: Рашильд[360], Депант[361];

— антисемитизм, распространенный в начале XX в. и вернувшийся в моду в начале XXI в.;

— повсюду заговоры (сатанинское масонство в XIX в., иллюминаты и другие фейк-новости в XXI в.);

— общий девиз — высказывание косматого Теофиля Готье в вишневом жилете: «Мы мечтали вывернуть планету наизнанку».

— Октав, можно задать тебе вопрос?

— Давай…

— Почему ты не снимаешь обручальное кольцо?

— Потому что оно напоминает мне песню Coldplay[362] «Амстердам», я слушал ее с девушкой, которая гладила меня по щеке. Потому что это было очень сильное переживание. Потому что кольцо символизирует абсолют, и все остальное теряет смысл. Потому что ни одна женщина мира не сравнится в постели с моей женой. Потому что кольцо — это память о том, как одна швейцарка свела меня с ума, и я сказал: «Хочу прожить с тобой всю жизнь, а ты?» — и она кивнула. Единственный ответ, еще более безумный, чем вопрос. Тебе пришлось бы отрезать мне палец, чтобы снять это кольцо. Ну вот, я уже плачу, прости, ты такая утонченная натура, не стоило тебя расстраивать. Ухожу, пометь меня хештегом #неснимаймаску!

— Ты задолбал! Твоя жена всегда побеждает, потому что ее здесь нет.

Я принимаю еще немного К, чтобы перейти на следующую ступень, ведущую к эгрегору[363]. Душа моя оборачивается призраком. Кетамин позволяет воплотить на практике оккультные тезисы верховного волосатика-бородача Жозефена Пеладана. Можно отделиться от тела и отправиться в путешествие между реальностью и вымыслом (то есть стать другим через мысль). Феномен декорпорации под К доказывает существование души. Сущность, отделенная от тела, блуждающее по вселенной сознание, способное расстаться с мозгом, чтобы оглядеть окрестности, а потом вернуться в телесную оболочку. Много тысячелетий теологи всего мира искали доказательство существования сознания, не зависящего от тела: не суетитесь, уважаемый святой Августин, достаточно принять двойную дозу кета, подождать пять минут — и дело в шляпе.