Она глубоко страдала, считая, что запятнала доброе имя своих Учителей, их учения, что навредила делу и самой теософской идее. А все из-за этих злосчастных парапсихологических феноменов и чудес, которые она столь щедро повсюду демонстрировала и совершала, обладая неординарными способностями, но относясь к ним с пренебрежением и называя их «психологическими ловушками». Она искренне надеялась, что, увидев настоящие чудеса, люди начнут верить в глубокие учения, которые за ними стоят, и в Великих Учителей, которые эти учения передают. Но желание стать учениками Учителей превратилось в массовую лихорадку и погоню за посвящениями. И плебейскую злость от разочарования, что на «скорую руку» чудес не бывает.

Она умерла 8 мая 1891 года от осложнения после гриппа. Прах ее был сожжен, а пепел разделен между тремя ее центрами теософского движения: Лондон, Нью-Йорк и Адьяр (близ Мадраса, Индия). День смерти Елены Петровны Блаватской до сих пор отмечается ее последователями как «день белого лотоса».

Елена Петровна Блаватская действительно очень неоднозначная фигура в истории мировой философской мысли. Поэтому каждый волен определять для себя самостоятельно, считать ее мошенницей или мессией. Но с духовной точки зрения она совершила огромный переворот в сознании европейцев, направив интерес цивилизованного общества к мистике и оккультизму по правильному руслу, проложенному еще тысячи лет назад настоящими Учителями и пройденному ею самой. Сотни и тысячи людей изменили свои убеждения и стиль жизни, потому что когда-то это сделала она.

Появление на культурной, интеллектуальной и духовной сцене XIX века такой удивительной фигуры, как Елена Петровна Блаватская и ее не имеющих аналогов трудов стало настоящим потрясением для европейской научной и философской мысли, совершив, как совершает и в наши дни, переворот в сознании множества людей.

Романисты и историки любят рассказывать о нравах и сексуальной распущенности великих представителей царственных фамилий Европы, как бы исподтишка восторгаясь их ненасытностью, изобретательностью и изысканностью в любовных утехах. За это им прощались иной раз и политические ошибки, и жестокость, и крушение империй…

Однако в это же время на другом конце света, на Востоке, происходило все то же самое, но с удвоенным блеском и масштабом. Вот и история женщины, которая на протяжении почти полувека железной рукой правила гигантским Китаем, напоминает скорее эротический миф, чем реальную биографию. К концу жизни число ее титулов доходило почти до двадцати: Милостивая, Благодетельная, Главная, Охраняемая, Здоровая, Глубокая, Ясная, Спокойная, Величавая, Верная, Долголетняя, Чтимая, Высочайшая, Мудрая, Возвышенная, Лучезарная… Но нам последняя правительница из династии Цин больше известна под именем Цыси.

Девочка, получившая имя Юй Ланьхуа, что значит Магнолия либо Нефритовая Орхидея, родилась в 1835 году в знатной, но обедневшей семье отстраненного отдел маньчжурского мандарина — чиновника. Тогда Китаем правила маньчжурская династия, и во власть также старались набирать своих. Рождение девочки для маньчжуров могло быть как счастьем, так и горем — в зависимости от того, какого будущего хотели для нее родители. Единственная «карьера», которую могла сделать бедная девочка, — стать наложницей, если очень повезет (тогда знатные господа предпочитали изящных китаянок с перебинтованными ножками, а не большеногих маньчжурок), а судьба наложниц далеко не всегда была счастливой. За свою жизнь наложница могла даже не встретиться с императором, а других мужчин в судьбе обитательниц гарема быть не могло. Однако Ланьхуа, как и ее родители, с детства была честолюбива и сама стремилась во дворец, чтобы завоевать там как можно больше власти. По некоторым источникам, она в детские годы была помолвлена с двоюродным братом Жунлу. Он был старше нее на год и происходил из рода маньчжурских военачальников. Они постоянно были вместе — гуляли, катались на маньчжурских лошадках. Ходили слухи, что Жунлу и Ланьхуа были любовниками. Какими бы ни были их отношения, но они продлились всю жизнь — Жунлу стал ближайшим советником императрицы Цыси, начальником ее личной охраны. Шанс стать наложницей императора показался обедневшему семейству привлекательнее брака, пусть даже и по любви. И Ланьхуа участвовала в отборе.

По правилам, число девушек, составлявших прекрасное окружение Сына Неба, должно быть равно 70. Хотя по сути дела, все две тысячи женской обслуги пекинского дворца находились в его полном распоряжении. Но время от времени цветник требовал обновления, однако даже попасть в соискательницы было непросто. В Китае того времени различалось девять чиновничьих рангов, среди которых 9-й считался самым низшим. Как можно узнать из «Заметок о цинском дворе», вышедших в Пекине, в конкурсе могли принять участие только дочери чиновников выше третьего ранга. Но и они просеивались сквозь мелкое сито — из знатных девушек отбирались лишь те, «у которых восемь иероглифов, обозначающих дату рождения, считались благоприятными».

Легко представить, как ярко выглядели в тот знаменательный день разряженные соискательницы. Но всем им суждено было кануть в Лету. Кроме одной. Но и ее путь начался с самого низа гаремной иерархии. 14 июня 1852 года, пройдя конкурс наложниц при дворе императора, правившего под девизом «Сяньфэн» (т. е. «Всеобщее процветание»), Ланьхуа вошла во дворец правителей Китая, Закрытый Город в Пекине. Девочка из рода Ехэнара была неловкой и неотесанной, с еще не оформившимся телом, к тому же в родословной Ланьхуа имелись некоторые темные места. Ее отец, хоть и был высокопоставленным чиновником, но проворовался и был отстранен отдел, потому-то семья его и влачила жалкое существование. Если честно, то главный управляющий как раз пребывал в смятении из-за того, что не мог набрать достаточного количества красивых девушек, и Ланьхуа, вероятно, оказалась бонусным приложением. Императорские наложницы делились на пять разрядов. Первый, самый важный, — хуан гуй фей (императорская драгоценная любовница), затем гуй фей (драгоценная любовница), фей (любовница), бинь (что можно перевести как «сожительница») и, наконец, гуй жень («драгоценный человек»). Жена императора имела первый ранг.

Новоселье в «Закрытом городе» повергло девушку в уныние. Ее поселили в одном из самых дальних павильонов Парка радости и света. Едва ли сюда мог заглянуть император. Но какая-то безошибочная интуиция подсказывала Ланьхуа, что дурное настроение — еще больший проигрыш. Все выделяемые ей на украшения и маленькие удовольствия деньги (а наложницам платили примерно 150 лянов в год — около 400 долларов по современным меркам) она отдала одной из самых знаменитых проституток города, чтобы та научила ее самым изысканным и оригинальным эротическим ухищрениям. Кроме того, Ланьхуа училась танцам, грациозному движению, много читала, тщательно ухаживала за своим телом и совершенствовалась в каллиграфии. У нее были явные художественные способности — отведенные ей помещения Орхидея мастерски расписала.

Она продвигалась медленно, но верно к своей цели. В 1854 году она получила звание наложницы четвертого класса, через два года — третьего. Будучи от природы сообразительной, она подружилась с императрицей Цыань, которая была старше нее на 15 лет и вдобавок бесплодна. По некоторым источникам, она спасла жизнь императрицы, распознав в ее бокале яд. Когда император решил, что ему нужен наследник, он предложил императрице самой выбрать для этого наложницу, и Цыань выбрала Ланьхуа. Так девушка перешла в ранг «драгоценных любовниц».