Капитан закричал.

— Да! Да, мы возили женщин! — схватившись за руку, простонал мужчина.

Александр услышал топот ног наверху. В проеме показался человек. Филатов сделал несколько выстрелов, нельзя допустить, чтобы у капитана появился проблеск надежды.

— Куда? — с ненавистью он сломал и второй палец.

— Господи! Я же говорю! Зачем ты ломаешь мне пальцы?!

— Чтобы не передумал, — со злобой произнес Александр. И все же ему стоит остыть. В случае чего за причинение травм умышленно можно и самому получить срок.

— Мы забирали груз у «Золотых полей», обычно два полных контейнера, это где- то двадцать пять человек, плюс- минус. Отвозили до точки, там забирали оплату, — капитан заполз на одну ступень выше, прижимая к себе кисть со сломанными пальцами.

— У кого?!

— У легионеров! У легионеров! Мы возили девушек в Индонезию, там передавали и получали оплату. Это все!

Вряд ли перевозчики могут знать больше. Но и этих показаний должно хватить. Александр с силой поднял капитана на ноги и, закрываясь им, стал медленно подниматься по лестнице, осторожно выйдя в дверной проем он замер. Увидев происходящее снаружи, сыщик медленно отпустил мужчину, поднял руки вверх и бросил пистолет в сторону.

— А теперь руки за голову, лицом в пол! — крикнул целящийся в него из автомата сотрудник СГБ. Один из многих, находящихся на борту корабля.

Всего через час Александр Филатов сидел в допросной комнате, пристегнутый наручниками к столу. Его упрямо допрашивал следователь. Раз за разом приходилось повторять одно и то же. И то ли правоохранитель не мог поверить, то ли не мог понять. Оставалось радоваться тому, что капитана и команду тоже задержали и сейчас также вели допрос. Отвертеться у них не выйдет, на изъятом сейчас сотрудниками СГБ смартфоне велась запись разговора.

— Вы хотите сказать, что на этом самом судне якобы перевозили тех самых женщин, о которых говорил фигурант по другому делу Герхарт Брейн, — повторял следователь. Его лицо не выражало никаких эмоций, было пустым.

— Да, все верно. Именно так. Посмотрите мои личные вещи: на флешке содержится судовой журнал, на случай, если вы не станете его изымать, там есть точки маршрута. А на смартфоне у меня есть запись. Признание капитана во всем. Послушайте, товарищ следователь. Мы здесь теряем время, нужно вернуться в офис «Золотых полей» и арестовать главу компании, пока он не ушел, уничтожив все улики.

— Разберемся, — только и ответил следователь, — вам нужно беспокоиться не об этом, а двух трупах и еще двух тяжелораненых людях. Баллистическая экспертиза подтвердила, что пули выпущены из вашего оружия, — он положил на стол пистолет Александра, завернутый в пленку с биркой улики.

— Это была самозащита! Каждый из них выстрелил первым, — Филатов похолодел. Но старался не терять самообладания.

— Кто это может доказать? Мертвые молчат, те, что ранены говорят, что вы ворвались на корабль, пытались что- то украсть, затем напали на них.

— Это все не важно, поймите…

— Нет, важно, Александр Олегович! — следователь повысил голос, — пока мы не установим их причастность к чему- либо, вам положено до пятнадцати лет лагеря! Хорошо, допустим, они действительно занимались контрабандой и так далее и тому подобное, — пренебрежение правоохранителя начинало раздражать. И все же во многом он был прав, — за вами: незаконное проникновение, копирование конфиденциальной информации, нападение и два убийства! Пусть даже из самозащиты. И все это не может быть расценено как помощь в расследовании, потому что совершалось без санкции СГБ! Если бы всем подобное сходило с рук, то зачем тогда вообще нужна наша служба? Пусть каждый залазит куда хочет, размахивая пистолетом и допрашивает кого хочет и как хочет! — он пригладил челку, вернул самообладание, затем продолжил, — сидите здесь и ждите решения.

Следователь поднялся, застегнул темно- синий китель и вышел из допросной. Филатов положил голову на стол. Вот уж точно, закон суров, но это закон. Сам виноват. В такой ситуации выходов немного: просить суд о смягчении приговора, указать как смягчающее обстоятельство помощь в расследовании, попросить взять в свидетели…кого? Гродского? Кабуа? Если получится. Отец точно в нем разочаруется. А как будет волноваться Вика. Черт! Нужно было лучше подумать.

Спустя некоторое время дверь допросной вновь открылась. Неужели все решилось так быстро?

Но нет. На пороге стоял Гродский. Он был без своего плаща, рукава черной водолазки были закатаны, обнажая браслет СГБ с выключенным сейчас экраном. Мужчина держал другую руку в кармане темно- серых джинсов, а черные ботинки все еще были вымазаны в грязи пригорода Дарвина.

— Только я сажусь в машину, чтобы поехать обратно в Эксмут, как мне сообщают о том, что ты наделал. Но не просто так, а якобы в деле по проституции появились подвижки. И вот я уже снова здесь, — он подошел и сел на металлический стул, — ну, рассказывай.

Филатов очередной раз повторил всю историю, оставив лишь жестокие подробности для себя. Лицо Гродского уже было более богато на эмоции, он изредка кивал, потирая черные усы, иногда даже выдавливал смешок.

— Вас не вызывали быть свидетелем на суде против меня?

— Каком суде? А, ты про проникновение, тяжелые травмы и прочее. Да, дел ты наделал. Это хорошо, что у нас больше нет понятия «улики, добытые незаконным путем», — он вновь усмехнулся, — а то приговорили бы гораздо быстрее. Нет, свидетелем я не буду. С добытыми сведениями сейчас работы и без того хватит.

Александр нахмурился. Этот человек, с которым удалось завязать диалог, был теперь его надеждой на избавление от всех неприятностей.

Только сейчас Филатов начал понимать, какой успех сопутствовал ему все это время. Если не считать обстрела в Лирмонте да проникновения на вокзал Эксмута, все двери перед сыщиком были открыты.

И вот сейчас он словно стоял перед серой стеной. Не обойти, не открыть и не взломать замок. Тупая, бесстрастная преграда.

Гродский, поняв, что диалог окончен, уже развернулся и направился к выходу, когда парень окликнул его:

— Виктор, — начал он уставшим тоном, — мы можем что- то сделать?

— Сделать? — машинально переспросил оперативник, прежде чем понять, что имеет в виду Филатов, — я ведь тоже не бог, понимаешь? И вина у тебя серьезная.

— Вы сможете, например, пообщаться со следователем? — прямо попросил сыщик, — вместо обвиняемого здесь я мог бы фигурировать свидетелем в нашем общем деле. Это будет полезно: там детально запишут все мои показания. Если вы предложите следователю, конечно.

Александр почувствовал, что слова вырвались из горла гораздо поспешнее, чем он планировал. И все же парень продолжал.

— В долгу не останусь, — добавил он, — всегда сможете попросить об ответной услуге.

Несколько воспоминаний пронеслись в