Фомин встал из кресла, прошел к холодильнику. Достал бутылку коньяка, из горла, не закусывая, сделал несколько больших глотков. Спиртное подействовало на главу районной администрации успокаивающе. Последние выводы, к которым он пришел в размышлениях, вселили немного оптимизма. Может, еще не все так и плохо!

Но надо поговорить с главбухом. Может, тот успел что пронюхать! Он не изолирован и находится в гуще проверки.

Фомин по сотовому вызвал заместителя.

Тот ответил, и это был хороший знак.

– Валентин?

– Да!

– Ты очень занят?

– Нет! Как всю бухгалтерию изъяли, пару вопросов задали, оставили в покое.

– Выйди в сквер!

– Хорошо.

Фомин, отключив телефон, прошел в приемную. Парни одновременно взглянули на него.

– Я пройдусь по скверу. Прогуляюсь! Надеюсь, ЭТО мне не запрещено?

Один из парней, видимо, старший, улыбнулся, ответив:

– Вы нас, наверное, с кем-то путаете, Сергей Петрович! Мы не надзиратели, а вы не задержанный. Можете делать что хотите, только просьба: на время, в интересах проверки, не покидайте территорию администрации. Уверяю вас, эти ограничения не носят принудительного характера и они, повторюсь, временны. Комиссия уже проводила подобные выборочные проверки в других регионах, и, как правило, в таком экстренном режиме она работала только первый день. Думаю, уже вечером вы в полной мере продолжите исполнять свои служебные обязанности.

Фомин выдавил из себя улыбку:

– Я не имею ничего против проверок. Считаю, они необходимы, так что с моей стороны никаких претензий быть не может. Просто как-то неуютно чувствовать себя под каким-то скрытым подозрением.

– Это пройдет, Сергей Петрович. Люди в комиссии компетентные, непредвзятые, объективные. Они во всем разберутся.

– Надеюсь на это! Да, если желаете, у меня в кабинете, в холодильнике, имеются различные напитки. Спиртного не предлагаю, понимаю, не положено, а вот прохладительные, пожалуйста, не стесняйтесь.

– Спасибо, Сергей Петрович!

Фомин, кивнув головой, вышел из кабинета, а затем и из здания администрации, которое нашел необычно тихим, хотя рассчитывал застать всеобщий переполох. Но ничего подобного не было. Сотрудники находились на местах, а представителей комиссии вообще видно не было. В сквере присел на скамейку у густого куста акации.

Вскоре подошел и начальник финансового управления, в просторечии – главбух.

Присел рядом, тяжко вздохнув.

Фомин взглянул на заместителя:

– Чего вздыхаешь, Валя?

– Не нравится мне все это.

– Как будто мне нравится, а что поделаешь?

– Ты прав, ничего не поделаешь. И откуда такая напасть нам на голову?

– Из Москвы.

– Это понятно. Неясно другое. Почему?

– Мне тут в голову пришла одна мысль, послушай…

Глава администрации высказал предположение о смене «крыши».

Главбух внимательно выслушал начальника.

– Что скажешь, Валентин?

– Это был бы не самый плохой результат работы комиссии. И возможно, такой расклад имел бы место, если не одно «но».

– Что еще за «но»?

– В пятницу, как ты знаешь, директор лесхоза как всегда поехал домой в Переславль. Вчера вечером собрался обратно. За ним ушла машина. Жена, провожая нашего дорогого Пласса Якова Иосифовича, ничего особенного не заметила, я разговаривал с ней по телефону, машина отъехала от дома. Вот только в Горинск водитель вернулся один.

Фомин взглянул на заместителя:

– В смысле?

– В прямом, Петрович. Пласс исчез!

– Но как это объясняет водитель? С ним говорили?

– Говорили. Он объяснил, что сразу за домом их машину подрезала крутая иномарка, из которой вышли двое представительных мужчин. Они вежливо попросили Якова Иосифовича на выход. Тот, конечно, вышел. Затем между неизвестными и Плассом состоялась беседа, после которой он приказал водителю ехать в Горинск одному, объяснив, что до райцентра доберется чуть позже сам. Водитель и уехал! А Пласс остался. И исчез. Сюда не прибыл до сих пор, домой не вернулся. А Яков Иосифович, если с него хорошо спросить, очень многое может рассказать о «левых» поставках леса в Дагестан. Учитывая то, что в них, этих поставках, участвовали многие уважаемые люди, включая и нас с тобой, Петрович, то Пласс является весьма опасным свидетелем. И молчать он не будет. Не та порода.

Фомин чертыхнулся:

– Черт бы его побрал! Но может, Пласс просто решил слинять, зная о проверке? А перехват неизвестными людьми – инсценировка?

Главбух вновь вздохнул:

– Если бы так, Петрович, если бы так!

– Водитель номер этой крутой иномарки не запомнил?

– Запомнил. А толку? Номера белорусские. А их частенько используют фээсбэшники.

– С чего ты это взял?

– Друг старый рассказывал. Но это долгая и неинтересная для тебя история. Тогда сотрудники взяли одного московского мафиози, используя тачку с белорусскими номерами.

– Что ж нам ждать, Валентин?

– Это, Петрович, один бог знает. Но готовиться надо к худшему! И кое-что в этом направлении я уже предпринял. Ночью вывезли черную кассу. В надежное место и надежные люди вывезли. Ты знаешь, деньги в ней немалые. На адвокатов хватит с лихвой.

– Ну, ты еще накаркай, ворон старый!

– Я не каркаю. Я трезво смотрю на вещи. Знать бы, кто такой информированный сдал нас?

– Какая теперь разница?

– Большая! Мы теперь как бы должники его, этого ублюдка. А долг, Петрович, платежом красен. И он, такой долг, срока давности не имеет!

Фомин нервно сплюнул в урну:

– Поговорили, мать твою! Успокоил. Ладно, разошлись, будем ждать, что последует дальше. Ты с Карпухиным не связывался? Нашим главным благодетелем в столице?

– Связывался. Но Карпухин больше не на должности.

– Что???

– Сняли его в пятницу. Вот так!

– Е….! – выругался Фомин. – Похоже, наступает крах!

– Похоже!

Главбух поднялся, медленно пошел к зданию администрации.

Фомин тоже собрался уже проследовать в кабинет, как сотовый телефон издал трель вызова.

Глава администрации вырвал мобильник из кармана.

Но услышал заспанный полупьяный голос сына:

– Пап? Это я!