– Старшина! Прапорщик Кузьмичев?!

– Он самый, Вячеслав Николаевич. Вот не ожидал когда-либо увидеть тебя!

– Глазам своим не верю! Неужели передо мной сам старшина?!

– Ты что, похоронил меня в свое время?

Коренев встряхнул головой:

– Не могу поверить! А как вы-то в наших краях?

– Живу я здесь, Слава. Вернее, не в Переславле, а в Горинске. Как дембельнулся после госпиталя, так там и живу. Супруга у меня оттуда.

– Да-а. Судьба! Нет, это надо же? Я словно в полусне нахожусь. Слов много, а сказать не могу!

– Не говори.

Кузьмич поднялся:

– Ну, здравствуй, что ли, рядовой Коренев?

Встал и бывший солдат:

– Здравствуйте, товарищ прапорщик!

Сделав шаг друг к другу, однополчане крепко обнялись.

Коренев крикнул бармену:

– Женя, коньяк на стол, закуску лучшую!

Повернувшись к Кузьмичу, спросил:

– А может, лучше водочки?

Владимир согласился:

– Водки ловчее будет.

Коренев изменил заказ:

– Водки, Женя, нашей «Столичной».

И вновь спросил у Кузьмича:

– А не заказать ли нам полноценный обед?

– Не стоит, рано еще, обойдемся закуской.

Вскоре все заказанное стояло на столике.

Кузьмич кивнул в сторону парней, сопровождавших Коренева и устроившихся у стойки:

– Ребят твоих не пригласим? А то как-то неудобно получается.

– Все удобно, старшина! Парни на работе, так что приглашай, не приглашай – откажутся.

– Видно, высоко ты взлетел, раз охраной обзавелся.

– Как сказать? Добился в жизни, конечно, кое-чего. Но не вершин заоблачных и собственным, поверьте, совсем не легким трудом! Давайте по первой? За встречу!

– Давай!

Коренев наполнил рюмки. Выпили, слегка закусив. Решили закурить. Коренев, увидев пачку «Примы», что выложил Кузьмичев, спросил:

– По привычке «Примой» балуетесь? Может, моих попробуете?

Вячеслав положил на столик пачку «Парламента».

Владимир отказался:

– Нет, Слав, обойдусь своими, да и привык я уже к «Приме». И давай перейдем на «ты»? Мы не в армии, и старше я тебя года на три.

– Как скажешь, командир! Повторим?

– Можно. Наливай!

Выпили и по второй.

В закусочную зашел худощавый молодой мужчина и сразу подошел к Кореневу:

– Здравствуйте, Вячеслав Николаевич!

– А, Леонид? Привет!

– Не ждал вас сегодня.

– Да я и не планировал встречу, просто оказался рядом, вот и решил заглянуть. А тут, не поверишь, однополчанина встретил, – Коренев указал на Кузьмичева, – в Афгане был у меня старшиной, первым Учителем. Только благодаря ему я остался жив. Дважды спасал он меня от гибели неминуемой! Вот так, Леня. Так что на сегодня все наши дела в сторону! Занимайся по своему плану. Сделку обговорим позже. А пока мы со старшиной просто посидим у тебя.

– Понял. В принципе у меня все документы готовы.

Коренев взглянул на хозяина закусочной:

– Я же сказал, Леня! Все потом.

– Уяснил. Отдыхайте. Евгений обслужит вас. А то перейдите в кабинет. Здесь скоро люди будут, а там не помешает никто. Я же съезжу к нотариусу. Но, если пожелаете, то я могу и закрыть кафе.

– Не надо ничего закрывать!

Коренев взглянул на Кузьмича:

– Ну, что, старшина, перейдем в кабинет? Там действительно, спокойнее будет.

– Пойдем. Мне без разницы.

Однополчане прошли в офис хозяина закусочной. Туда же бармен перенес водку и закуску. Леонид ушел, оставив боевых товарищей вдвоем.

Кузьмич спросил:

– Ну, расскажи, Слава, как жизнь в Афгане и после него складывалась?

Коренев задумался.

– Как жизнь складывалась? По-разному, старшина. Но самое главное произошло после той мясорубки, когда тебя ранило, а рота понесла большие потери. Ты прикрыл меня, и я почти не пострадал. В таком бою, и лишь царапина от осколка. Вот тогда-то, когда вернулись в полк, я и понял, что во мне что-то изменилось. Злым я стал! На духов злым! Ребят в цинки укладывали, а у меня желание – быстрее вновь на блокпост или в ущелье. Куда угодно, но в бой! Чтобы бить этих тварей, что пацанов наших положили.

Бывший десантник ударил кулаком по столу. Звякнула посуда.

– В драку я лез, старшина! И что удивительно, страха не испытывал. Совсем. Говорят, что не боится только дурак, значит, крышу у меня сорвало. Но за полтора года навоевался вволю! И ни одного ранения, представляешь? Хотя в таких переделках бывал, что, казалось бы, шансов выбраться живым даже теоретически не было. Но выбирался, выживал! Орден Красной Звезды и медаль «За отвагу» заслужил. Дембельнулся, вернулся в Переславль. Пошел на завод токарем и одновременно в политех, на экономический факультет, заочно. Тогда это еще возможно было без денег и протеже. Получил высшее образование, стал начальником цеха, а тут и реформы грянули. Приватизация. Завод встал, а потом и разлетелся на осколки, как граната. Я взял под себя участок, деревообрабатывающий. И угадал. Создал кооператив, потом товарищество с ограниченной ответственностью, на рынке стройматериалов палатки поставил. Дальше больше. Пару складских помещений купил. Развернулся, короче. Сейчас у меня и ресторан, и стоянки, и автозаправки, и рынок. А после института женился. Вскоре сын родился.

При упоминании о сыне Коренев как-то помрачнел, видимо, не все у него в семье в порядке было. А может, это и показалось Кузьмичу, но дальнейшее повествование боевого товарища подтвердило догадку Владимира о семейных проблемах Вячеслава. Он повторил:

– Да, сын! Сейчас ему шестнадцать почти.

Коренев сделал паузу, налив водку в рюмки:

– Давай, старшина, по третьей, как водится, за тех, кто не вернулся с войны!

– Да, много их полегло в войнах старых и новых, будь они все прокляты! За ребят! Земля им пухом и вечная память!

Выпили не чокаясь.

В наступившей тишине выкурили по сигарете.

Кузьмич прервал молчание:

– Значит, Слава, все в твоей жизни сложилось?

– Нет, старшина, не все. В бизнесе – порядок, с финансами тоже, вес в обществе имею, а вот в семье… В семье не все, как хотелось бы. Даже хуже!