Две смертоносные тени, бесшумно стелясь над землей, скользнули к первому небольшому строению, обогнули его с левой стороны. Чуть дальше бушевало рыжее пламя из разорванного подземного танка с дизельным топливом. Пламя сильно чадило, и столб густого, черного дыма толстым столбом практически вертикально уходил в ночное небо.

Навстречу диверсантам выскочили двое бойцов с автоматами наперевес. Не ожидав столкнуться с противниками буквально нос к носу, они не сумели предпринять ничего для спасения собственных жизней и умерли практически мгновенно. Тяжелые пули, выпущенные в упор, не оставляли охранникам ни единого шанса.

– Казарма, – напомнил Кондратьев, присев на колено у угла бревенчатого строения.

Макс расположился рядом, прислонился спиной к стене дома. Его глаза на краткий миг сделались как будто бы стеклянными. Волна психокинетической энергии несколько секунд искала место для дальнейшей локализации, после чего материализовалась в нечто, напоминавшее прозрачный купол. Некий аналог силового каркаса или силового поля способен был сдерживать как живых противников, так и довольно крупные материальные неживые тела, наподобие пуль, гранат, осколков снарядов и всего тому подобного. Прозрачный каркас накрыл помещение казармы, в которой располагалась ГБР, не позволив ни единому бойцу выбраться наружу.

Теперь о них можно было не беспокоиться. Путь к апартаментам генерала был открыт.

– Готово, – кивнул Макс, поднимаясь на ноги, – можно двигаться дальше.

Михаил указал ему рукой направление движения. Удав должен был проникнуть в жилой дом Петра Григорьевича со стороны бассейна, в то время как Михаил решил воспользоваться проходом со стороны веранды. Далее оба диверсанта встречались в холле и поднимались на третий этаж, где располагался рабочий кабинет Суворова. Где-то там покоился компьютер генерала, в котором наверняка находилось много чего любопытного. Хорошо бы было допросить самого Суворова, но хозяин усадьбы, похоже, отсутствовал на ней уже несколько дней.

«Вал» сухо щелкнул ровно два раза, и жизнь еще одного бойца охраны прервалась. Михаил стремглав припустился к намеченной цели, вовсю пользуясь неразберихой, царившей внутри усадьбы.

Дверь на летнюю веранду оказалась не заперта, и Кондратьев без особого труда проник внутрь особняка. Здесь он неоднократно бывал, поэтому расположение комнат помнил досконально. Миновав веранду, он очутился в громадной гостиной, посреди которой стоял впечатляющих размеров стол, за которым свободно могло поместиться человек двенадцать-пятнадцать. Мягкие кресла, внушительных размеров телевизор, стоящий на полу, шикарные гобелены на окнах дополняли интерьер.

Михаил пересек гостиную плавным, скользящим шагов, переместился в небольшой коридор, который проходил мимо большого обеденного зала, кухни и, в конце концов, упирался в холл прихожей. Своим обострившимся чутьем Кондратьев знал, что там его кто-то ждет, поэтому оттягивать встречу с противниками не стал. На его стороне были все преимущества, включая неслабую огневую мощь, отточенные до небывалых величин боевые навыки и фантастическую реакцию. Именно она давала решающее преимущество в скоротечных схватках на столь коротких дистанциях.

Михаил двигался совершенно бесшумно. Несколько человек охраны взяли под наблюдение центральный вход. В принципе, эти парни были готовы к тому, чтобы отразить нападение любого стандартного противника, но их не учили, как следует противостоять суперсолдатам, чьи боевые кондиции на порядок превосходили общепринятые. Кондратьев атаковал неожиданно, ударив во фланг группе из пяти человек. Пространство холла мигом наполнилось треском бесшумного автомата, и когда магазин «Вала» удалось опорожнить на две трети, в живых у парадной лестницы остался только суперсолдат.

Кондратьев деловито осмотрел трупы, не нашел на них ничего приметного, и принялся подниматься наверх. Он мельком разглядывал охотничьи трофеи Петра Григорьева, коллекцию средневекового оружия, картины, которые присутствовали в особняке Суворов в достаточном числе, и думал над тем, как переменчива судьба и сколь гнилостен может оказаться человек, даже тот, которому стараешься доверять. Генерал всегда держал их на коротком поводке, прикидываясь этаким старичком-боровичком, отцом командиром, радеющим за судьбы простых солдат. Наделе же, он использовал своих людей точно так же, как садовник использовал свой инвентарь, и когда пришла пора избавиться от инструментов, генерал незамедлительно это сделал.

Поправочка – попытался сделать. Ни Кондратьев, ни Мезенцев, да и Долматов тоже, не желали быть просто инструментами. Они всегда стремились к чему-то большему, даже если и не осознавали этого до конца.

Внизу послышался шум. Михаил опустился на одно колено. Ствол «Вала» готов был выплюнуть смертоносную дозу свинца в любой момент.

– Это я, не шуми, – пробурчал Удав, ловко взбежав по лестнице.

– Ты чего так долго? – шепотом спросил его Кондратьев.

– Задержать пытались, – ответил Макс, – пришлось преподать парням урок.

Михаил наморщил лоб.

– И как… все прошло?

Удав отстраненно махнул рукой.

– Долго думал, оставлять ли их в живых или прикончить.

Кондратьев сокрушено вздохнул.

– Тебе пора избавляться от своего нутра мясника.

– Как только так сразу, – усмехнулся Макс.

Михаил только покачал головой. Он не вправе был осуждать Удава. Он надеялся что со временем, Макс сможет смотреть на мир глазами, в которых добро хотя бы частично победит зло.

До третьего этажа добрались без происшествий. Похоже, охрана сосредоточилась на участке вокруг усадьбы и на первом ее этаже. Возможно некоторые бойцы залегли в подвальных помещениях великолепной дачи генерала, но наверху, там, где для диверсантов находилось все самое интересное, никого не было.

– Путь свободен? – неуверенно произнес Макс.

Похоже его что-то беспокоило, но он не хотел об этом говорить.

Кондратьев взглянул на дверь с резными золотыми ручками. За ней располагался рабочий кабинет генерала Суворова. Неужели их так просто пустят внутрь? Неужели их план сработал настолько здорово?

По спине Михаила пробежал легкий холодок. Сейчас, находясь в нескольких шагах от желанной цели, он вдруг ощутил слабый голос своей интуиции, которая подсказывала ему, что ситуация вокруг складывалась далеко не так радужно и однозначно. Чего-то он не учел, и это ужасно нервировало.

Будь у него больше времени на обдумывание своих ощущений, Кондратьев, скорее всего, повернул бы назад. Он был битым волком, тертым калачом, привыкшим доверять своим ощущениям, но сейчас… сейчас он решил рискнуть многим, если не всем. Игра велась по-крупному, и он поставил действительно серьезно.

Михаил сделал несколько шагов по направлению к заветной двери. Остановился, прислушиваясь. Сейчас он походил на хищника во время охоты, который точно знал, что его жертва находится где-то рядом.