Вот только задача, совсем недавно казавшаяся простой, сейчас являлась для псионика практически невыполнимой. В его состоянии гораздо проще было орудовать своеобразной ментально-психической дубиной, чем совершать ювелирные действия тонким скальпелем. Проникновение в чужую память требовало от парня максимальной организации внутренних психических сил, чего в его состоянии добиться было практически невозможно.

И все же он попытался. Мезенцев не привык сдаваться, особенно там, где от его умений и навыков зависели чужие жизни. Он не сомневался, что тот, кто послал киллеров, ведет охоту не только на псионика, но и на Кондратьева. И наверняка еще на Макса.

Григорий вновь запустил пространственный сканер, нащупал ауры трех оставшихся в живых боевиков. Хорошо подготовленные бойцы были неплохо экипированы. Они готовы были выполнить поставленную перед ними задачу любой ценой. Что ж, Мезенцев планировал выжить и так же любой ценой.

Сознание парня создало ментально-психическое копью его собственной воли, которое, как следует сфокусировавшись, прошило свою жертву насквозь. Один из убийц, вооруженный АПБ с примкнутым к стволу прибором бесшумной и беспламенной стрельбы, внезапно лишился своей воли и стал послушной марионеткой в руках страшного кукловода. Мезенцев завладел его телом и отдал приказ, уничтожить двух оставшихся из команды убийц.

Двое против одного – не самый хороший расклад, однако парни, не ожидая от своего коллеги никакой подлости, не успели среагировать на невольное предательство и полегли на месте.

Вновь резкая боль пронзила грудную клетку лежащего на спине псионика. Мезенцев мгновенно потерял концентрацию и отпустил захваченное сознание.

Парень как следует выматерился, борясь с приступами тошноты. Чертовы ребра грозили срыву всего плана. У Григория практически не оставалось сил на адекватную защиту, не говоря уж о чем-то большем. Изучая собственный опыт, Мезенцев знал, что убийца некоторое время будет пребывать в состоянии близком к сильному нокдауну, но этих жалких тридцати-сорока секунд парню будет явно недостаточно, чтобы восстановиться и попытаться подчинить чужое сознание снова.

Григорий лихорадочно пытался найти выход из положения, но кроме поступка отчаяния в его голову ничего больше не лезло. Жестокий цейтнот вкупе с паршивым физическим состоянием, диктовал свои условия и ни в какую не желал идти на компромиссы.

Минуло полминуты. Убийца наверняка уже пришел в себя, понял, что натворил, сложил в голове два и два, и теперь в лучшем случае готов был вызвать подкрепление. Время на то, чтобы отыскать оптимальный выход из ситуации, закончилось. Мезенцев резко выдохнул через нос, собрал оставшиеся крупицы воли в кулак и нанес ментально-психический удар по боевику.

То, что произошло в следующий момент могло бы заставить парня гордиться собой. Мезенцев рассчитывал потушить сознание убийцы, сделать того вечным обитателем сумасшедшего дома, однако псионику удалось, казалось, невозможное: он сумел заново проникнуть в сознание киллера и установить с ним одностороннюю телепатическую связь. Такой ментальный контакт Мезенцев в свое время стал называть «телепатическим насосом» за характерное принудительное высасывание воспоминаний. Григорий пользовался им несколько раз, когда ему требовалось добыть информацию в срочном порядке. «Телепатический насос» гарантировано сжигал мозги допрашиваемому, однако требовал прорву сил и особую структуру ментальных оболочек от самого псионика, отчего Мезенцев пользовался этой своей способностью довольно редко.

И вот теперь в его голову хлынул сокрушительный поток чужих воспоминаний. Чужими глазами Григорий видел события нескольких последних дней. Он очутился в комнате без окон, с одной лишь железной дверью и лампой дневного света, где на длинной деревянной скамейке сидели пятеро крепкого телосложения парней, экипированных для работы в темное время суток. Потом железная дверь медленно открылась, и в комнату вошел генерал Суворов Петр Григорьевич собственной персоной. Он внимательно оглядел бойцов неизвестного подразделения, затем остановил свой взгляд на том, чьи воспоминания в данный момент читал Григорий.

– Информации недостаточно, – сухим тоном произнес генерал. – Вы должны проверить ее сами, и если она подтвердится, ликвидируйте цель. Попытайтесь избежать лишних жертв. Мне нужны только эти трое.

Тот, к кому обращался Суворов, кивнул.

– Все сделаем, – ответил он, доставая из нагрудного кармана смартфон. – Место тоже?

– Да. Реабилитационный центр НАК[2] для бойцов центра специального назначения ФСБ России.

Боец включил спутниковую карту, увеличил масштаб изображения, вглядываясь в очертания нескольких зданий, утопавших в зелени леса.

– А если их там не окажется или окажутся не все? Что тогда?

Петр Григорьевич глубоко вздохнул, сжал челюсти так, что на его скулах заиграли желваки.

– Тогда им остается только одно, и… их ждет неприятный сюрприз…

Далее речь генерала стала неразборчивой, и вспоминания потеряли свою четкость. У Мезенцева больше не осталось сил, чтобы фокусироваться на потоке валившейся на него информации. Он прервал телепатическую связь, и боец, чье сознание с этого момента было безжалостнейшим образом раздроблено на тысячи мелких осколков, повалился на пол.

Мезенцев все же сумел достать нужную ему информацию, в которую ему было сложно поверить. Генерал Суворов и в самом деле оказался предателем. Он хладнокровно приказал убить тех, кого совсем недавно называл «своими лучшими оперативниками», с кем был тесно связан на протяжении последних двух лет. Как мог этот человек придать их? Что двигало им на момент отдачи столь серьезного, преступного приказа?

Мезенцев горько усмехнулся. Ему отчего-то вспомнился тот момент жизни, когда он, используя собственные сверхспособности, впервые спас человека. Он обезвредил маньяка и освободил девушку, которую хотели жестоким образом умертвить. Этот случай стал судьбоносным: именно после него, Григорий начал активно применять и развивать свои новые возможности, использовать их, как ему всегда казалось, во благо. Но что бы произошло, если б тогда, в тот день он бы не стал охотиться на маньяка? Что было бы, если б он не обезвредил ту смертницу в метро, не стал помогать спецназу ФСБ в поимке террористов? Он бы никогда не стал псиоником, не познакомился с Кондратьевым; в его жизни не случилась бы история с «Изумрудным городом», он не познакомился с генералом Суворовым и его бы не предали.

Какая-то часть Мезенцева попыталась с ним поспорить – не предал бы генерал, так предали бы другие. В мире слишком много зла, лжи и пороков, и глупо думать, что в течение всей своей жизни ты с ними не столкнешься. Но как бы хотелось, чтобы мир стал чуточку безопасней, чтобы в нем не было той гнусности, которая захватила его целиком. Как же сделать так, чтобы маленькая голубая планета стала раем для всех жителей Земли?

А никак, надо просто работать над этим, засучив рукава. Но кто он такой, чтобы взлаивать на свои плечи столь непосильную ношу? Разве может он в одиночку изменить мир? Разве достоин он вступать на путь очищения и пройти его до конца?