завязанными глазами. Так сказать, в слепую, что позволит пробудить чувства, а также проверить их.

Люси хмыкнула. Действительно, интересно. Прислушавшись, она поняла, что в заведении они не одни, но, скорее всего, столики находятся на приличном расстоянии друг от друга, что позволяет посетителям спокойно разговаривать, не мешая соседям. Приглушённо звучала мелодия Фрэнка Синатры «I love you, baby», создавая романтическую атмосферу.

– Найл, а что мы будем есть? – Люси услышала, как к их столику подошли, ставя тарелки. В нос ударил приятный аромат, но она никак не могла понять, чего.

– Без понятия, – беззаботно отозвался Уилсон. – Знаю, что предполагается четыре блюда.

– Прошу вас, мисс, – Люси вздрогнула, когда ей в руку вложили ложку. Неуверенно, она всё же нашла тарелку с супом, пусть и не с первого раза. Боже, как глупо она выглядит со стороны. Наверняка, официантам заведения нравится их работа, вызывающая столько веселья.

Блюдо на вкус оказалось очень насыщенным и приятным. Возможно, в этом виноваты обострившиеся чувства, из-за отсутствия зрения. Вскоре, Люси привыкла и потеряла желание стянуть повязку с глаз.

– Обязательно посоветую Кире, – улыбнулась Люси, вытирая губы салфеткой. Обслуживание оказалось на высоте, а официанты были невероятно дружелюбными и милыми. На еду также не пришлось жаловаться, хоть она и не была уверенна до конца, что именно ела. По поводу десерта, они с Найлом успели поссориться, так и не придя к единому мнению, что же это было.

Глава 19 «Стать ближе»

Найл нарезал круги по своей квартире, занеся руки за спину и смотря в потолок. Он волновался за Люси. Уехала в Филадельфию на два дня, а по возвращению закрылась дома с грустным видом.

Найл тяжело вздохнул. Что за человек? Вечно она умалчивает о своих душевных переживаниях, а он мучается в неведении, беспокоясь за неё. Он ведь не знает, что с ней стряслось. Что-то серьёзное? Или обыкновенная депрессия, возникшая из-за пустяка? А ведь он всё равно тревожится, не находит места. Ему больно думать о том, что она страдает. Хочется обнять и защитить от всех невзгод. Видеть на лице лишь счастливую улыбку.

Постояв на месте пару минут, Найл уверенно двинулся в соседнюю квартиру. Люси быстро открыла ему, пропуская внутрь.

Найл окинул её внимательным взглядом: растянутая домашняя футболка со знаком Супермена, шорты и пушистые домашние тапочки, на голове забавный пучок, из которого выбиваются непослушные пряди. Вроде ничего необычного, но в карих глазах плескалась чрезмерная задумчивость и грусть. Казалось, что Люси сейчас где-то далеко, а не в своей уютной квартире в Нью-Йорке.

– Ты в порядке? – она не сразу отреагировала на его вопрос, задумавшись, что не понравилось Найлу. Нахмурившись, он не слишком поверил её слабому «да». – Где Кира?

– У Джоша, – Люси забралась на диван с ногами, возвращаясь к просмотру фильма. Только сейчас Найл обратил внимание, что она смотрела «В джазе только девушки» с неподражаемой Мерлин Монро в главной роли.

– Думаю, нам надо поговорить, – он сел напротив, требовательно вглядываясь в её лицо, словно ища ответы. Люси закусила губу, но сразу же вернула себе безразличный вид.

– О чём?

– О тебе, – он всё также сосредоточенно наблюдал за ней, не позволяя расслабиться. – Мы с тобой встречаемся. Ты можешь доверять мне, как и я тебе, но…

Найл замолчал, вздохнул и растрепал себе волосы, словно собираясь с мыслями.

– Я абсолютно ничего не знаю о тебе! Ты закрылась, не позволяя пробиться. Вот и сейчас, я не могу понять, что тебя тревожит.

Люси опустила глаза в пол, находя свои тапочки жутко интересными. Найл в очередной раз вздохнул.

– Я ведь волнуюсь. Люси, прошу, откройся мне.

В квартире повисло молчание. Найл уже не надеялся на ответ, когда Люси заговорила.

– Хорошо, – она выключила телевизор, вставая с дивана. – Проходи в мою комнату, я принесу нам чая и всё расскажу.

Заваривая чай, Люси взвешивала, правильно ли она собирается поступить. Она никогда не любила говорить о себе. Кира и Алекс знали её практически с самого детства, поэтому им не нужны были слова. Они всё прошли рядом с ней. Но Найл…

Он стал самым близким для неё человеком. И он прав. Она не рассказывала ему о себе, что несправедливо.

– Пора научиться доверять, – тихо прошептала себе, разливая кипяток по чашкам. Пусть её предавали и бросали в сложные моменты, но… Однажды в жизнь приходит тот самый человек, и тогда начинаешь благодарить всех остальных, кто из неё ушёл.

Она откроется ему, доверит своё сердце. Найлу решать: принять её такой или уйти.

– Спасибо, – он аккуратно принял чашку из её рук. Пока Люси не было, он успел внимательно рассмотреть её комнату. Наверное, в первый раз за всё время. Раньше, он оглядывал её мельком, не обращая внимания на детали. Спальня сделана в светлых тонах. Деревянная, но очень мягкая кровать расположилась у окна, на подоконнике которого стоят неизвестный ему цветок и плюшевый заяц. Справа от неё письменный стол, на котором стопкой сложены учебники, тетрадки, а также пенал с ручками, ноутбук, плеер, с которым Люси не расстаётся во время пробежки, настольная лампа и будильник. Над столом висит полка, опять же заполненная книгами, но здесь обнаружились романы, например, «Дневник Бриджет Джонс» от Хелен Филдинг, и классика: «Над пропастью во ржи» Джерома Сэлинджера. В противоположной от стола стороне находится встроенный шкаф. Ноги утопают в пушистом розовом и слишком девчачьем, по мнению Найла, ковре в центре комнаты.

Люси опустилась за стол, указав Найлу не стесняться и присаживаться на кровать.

– Как ты знаешь, я родом из Филадельфии. Я провела там половину своей жизни, пока не закончила школу и не переехала в Нью-Йорк, – Люси не смотрела на него, завороженно следя за паром, исходящим от горячего чая. – Мой отец в своё время был состоятельным бизнесменом. Его уважали, а мы не знали нужды. Бизнес процветал, а я, будучи ещё совсем крохой, жила, как в настоящей сказке. Не знала забот, слушала вечерами сказки мамы.

Люси замолчала, улыбаясь воспоминаниям. Найл ничего не спрашивал, он видел, как глубоко девушка погрузилась в мысли, позволяя ей продолжить, когда она сама решит.

– Моя мама была удивительной женщиной. Чуткой, доброй, отзывчивой и очень красивой. Она учила меня видеть добро, верить в лучшее. Я очень её люблю, – на какой-то момент Найлу показалось, что он заметил в уголке глаз Люси слёзы, но она быстро заморгала, прогоняя их. – Моя мама умерла из-за болезни. Мы ничего не могли поделать. Папа не жалел денег, искал лучших врачей, но ничего