Тина одним махом уничтожила будущее Риммы-Анджелы. Ну, кто бы заранее знал, что она пойдет на штурм их убежища не с современным высокотехнологичным оружием, которое Маршал в мгновение ока вывел бы из строя, а с парой шиайтианских мечей? Просто две остро заточенные железяки, там же нечему перегорать, зависать или глючить! Рукоятки сделали из термоизолирующего материала, как рассказывала Тина позже, в интервью, поэтому фокус с нагревом металла тоже не сработал. Маршал ничего не смог ей противопоставить.

Клинки были утяжеленные, в самый раз для киборга. В руках у Тины они плясали, как две молнии, словно вообще ничего не весили.

То, что произошло дальше, запечатлелось в сознании у Риммы-Анджелы смазанными кадрами из неправдоподобного кровавого фильма. Господи, как они с Маршалом бежали к ангару – она ни до, ни после так не бегала! Помнится, чувствовала себя странно легкой, будто сорвавшийся с привязи воздушный шарик. И еще было ощущение обреченности, предельно острое и в то же время почти веселое: вот сейчас наступит конец, в следующую секунду… Конец так и не наступил, они успели унести ноги, Маршал ее вытащил. Как-никак, он тоже был боевым киборгом.

Потом Анджела отыскала в сети страшные снимки, сделанные опергруппой Космопола. Какой фрагмент тела кому принадлежал – попробуй разбери в этой мешанине, хотя она всех хорошо знала.

Тине Хэдис за резню на Вьянгасе ничего не было. «Убийство с целью пресечения массового психотронного теракта» – да из нее героиню сделали!

Запись интервью, взятого полгода спустя «Гонгом Вселенной», обошла едва ли не все планеты, населенные людьми.

Тина в облегающем черном жакете, светлые волосы распущены по плечам – посмотришь, так не поверишь, что это она учинила то побоище. Изысканные черты топ-модели Моны Янг усугубляют обманчивое впечатление. Тина всегда была привлекательной девушкой и могла бы не тратиться на пластическую операцию, но ей пришлось изменить внешность из-за каких-то давних неприятностей. На запястье гладкий матово-черный браслет киборга. На безымянном пальце массивная серебряная печатка с замысловатым вензелем – не просто побрякушка, а дворянский атрибут, пожалованный королем системы Гелиона.

Малонаселенный Вьянгас издавна был игровой площадкой для ролевиков и туристов-экстремалов, вот эту безалаберную публику и наметил для своего эксперимента Маршал. Он таких недолюбливал: бездельники, в Организацию их пряником не заманишь, а если все-таки заманишь с помощью каких-нибудь ухищрений – они потом, осмотревшись и сообразив, куда попали, норовят сбежать, так что приходится ловить и расстреливать за дезертирство и после вербовать новых рекрутов.

Римма его точку зрения разделяла: несерьезный народ с недисциплинированным воображением, таких не жалко. Эксперимент Маршала не нравился ей по другой причине: слишком интеллигентская затея – угрызения совести и прочие сю-сю-сю, лучше бы что-нибудь взорвать.

Среди туристов, валявших дурака на Вьянгасе, была компания юных гелионских аристократов, в том числе двое принцев крови – эти тоже оказались в зоне поражения. Когда началось, один из них исполосовал себе ножом лицо, шею и вены на руках, выжил чудом – только потому, что у кого-то из находившихся рядом был стазер.

Король системы Гелиона пожаловал Тине дворянский титул, переходящий по наследству (вопрос, зачем он киборгу, лишенному репродуктивной функции? – но считается, что так больше чести), и поместье Нориади на берегу Лимонного моря. Виконтесса Нориади – это то же самое, что Тина Хэдис. Заодно с титулом она получила право появляться при гелионском дворе с церемониальным холодным оружием.

«Ну-ну…» – саркастически усмехнулась Римма-Анджела, узнав о последней подробности.

Журналистка из «Гонга» была в красном облегающем жакете, на голове оранжево-розовый костер – не волосы, а застывшие языки пламени.

Обе сидят за белым столом, перед ними два бокала и бутылка с минеральной водой (этикеткой к зрителю), голограмма за их спинами изображает вьянгасианский каменистый пейзаж под опаловым небом.

Тина (отвечает на вопрос): …Насчет моей неуязвимости – это не совсем верно. Я тоже чувствовала себя отвратительно, просто мне тогда было не до собственных эмоций. Кроме того, я ведь уже говорила о своем детстве на дореформенном Манокаре. У меня еще в то время образовался иммунитет на психическое давление такого рода.

Журналистка: Что же помогло вам так быстро сориентироваться в ситуации и принять решение?

Тина: Необходимость действовать очень быстро. Со мной было двое товарищей, и если один из них более-менее себя контролировал и все-таки хотел жить, то другой находился на грани самоубийства. Он бы покончил с собой, если бы мы его не удержали. Я знала, что должна поскорее добраться до Маршала и счет идет на минуты.

Журналистка: Вам не было страшно?

Тина: Больше всего я боялась, что не успею и, вернувшись, найду их мертвыми. Воздействие Маршала могло сломать человека за четверть часа. Или нет, немного не так… Под воздействием Маршала человек сам себя ломал. Это вроде запуска системы самоуничтожения. Я видела, что с ними творится, и решила, что Маршал не жилец.

Итак, она спасала своих мерзавцев-приятелей – и заодно всех остальных, кто оказался в зоне поражения. То, что цель эксперимента – исправление человечества, как объяснял своим соратникам Маршал, для нее не имело ровным счетом никакого значения. И мысль о том, что экспериментаторы по-своему правы, ей, видимо, даже в голову не приходила… Ну, почему все сложилось так безнадежно, почему Тина именно в это время оказалась на Вьянгасе?!

Впрочем, Римма знала почему. Знала, кто в этом виноват.

Журналистка: Что вы чувствовали, когда сражались с террористами?

Тина (спокойно): Никакого сражения не было. Я их просто убила. А чувствовала – ярость. Все они стояли на площадке, обведенной жирной светящейся чертой, испытать эту дрянь на себе никто из них не хотел. Это было очень наглядно: с другими можно делать все что угодно, а с ними – ни в коем случае! Вот это и доконало меня так, что полетели последние предохранители.

Просматривая запись интервью в первый раз, Римма-Анджела сжимала кулаки, на глазах у нее закипали злые слезы. Дура! Хоть и киборг… Разве не ясно, что экспериментатор во время эксперимента должен находиться в безопасном месте? И ничего такого тут нет, а Тина усмотрела в этом что-то особенное, символическое… Если бы послушала Маршала, он бы ей объяснил, а она даже слушать ничего не стала – сразу давай мечами махать, и Римма тогда в первый момент не поняла, что это за теплые брызги упали на лицо… Уже после, когда сидели с Маршалом в аэрокаре и мчались на полной скорости к горизонту, она обнаружила, что вся перемазана кровью.

Журналистка: Известно, что Маршал был исключительно сильным экстрасенсом, способным приводить в негодность любое оружие. Из-за этого у вас не возникло затруднений?

Тина: Поэтому я и взяла мечи. (Смеется.) Все-таки меч – самое надежное оружие против магии!