Я не успеваю ничего ответить своему голографическому собеседнику, когда его фигура растворяется в воздухе и на её месте появляется новое изображение.

У меня и в мыслях нет возвращаться к Нирзу. Тем более отказываться ради него от Люциана и Элиаса.

Для того, чтобы принять это решение, мне не требуется никакая запись. Да и, зная, чем занимается Нирз, могу ли я быть уверена, что эта запись не подделка?

Делаю шаг к столу и уже протягиваю руку к серьге, с единственной мыслью: деактивировать, избавиться и забыть.

Только что-то останавливает меня, и я одёргиваю руку, глядя на кадры видеосъёмки, сменяющие друг друга.

Вот я склоняюсь к клиенту и понимаю, что он отравлен. Вот спустя время бросаюсь к двери и нарываюсь на Кайла, того самого охранника из мотеля. И вскоре мы покидаем номер, оставляя на кровати труп Филиаса Фергана Орабаса.

Вглядываюсь в призрачное изображение комнаты, но ничего особенного не происходит.

— Как я вообще могла повестись на эту чушь? — злюсь я и снова тянусь к серьге.

Однако в этот момент изображение приходит в движение.

Филиас Ферган Орабас открывает глаза и поднимается с кровати. Разминает шею и начинает медленно застёгивать пуговицы на рубашке.

Его рот слегка искривлён в самодовольной ухмылке, но уж никак не в той болезненной судороге, которую я запомню, кажется, на всю жизнь. А в уголке его красивых полных губ больше нет пены.

Господин Орабас достаёт из кармана брюк галаком и, похоже, набирает чей-то номер.

Меня бросает в жар, перед глазами начинает двоиться, и я отчаянно моргаю. Не могу поверить и до конца осознать смысл того, что вижу.

Зачем Орабасу притворяться отравленным? Может, он тоже работает на Нирза, и это задание было какой-то особой проверкой для меня, которую я не прошла?

— Я всё сделал, как договорились, — дождавшись ответа собеседника, отчитывается Орабас. — Следующий шаг за вами.

Вслушиваюсь непроизвольно в каждое слово, но пока слабо соображаю, о чём говорит Филиас Ферган.

Собеседник, видимо, сомневается в его словах, поскольку Орабас раздражённо передёргивает плечами и отвечает на повышенных тонах.

— Конечно, она поверила! Не забывай, я ведь модификант. И среди моих возможностей не только внушение и гипноз.

Что за бред? Кто-то попросил Орабаса изобразить труп, заставив меня поверить в то, чего нет? Зачем? Кому понадобилось устраивать этот спектакль?

А Филиас Ферган, будто услышав мои мысли, продолжает:

— Даже не сомневайся, Люциан, ваша невеста очень скоро сама прибежит к вам с Элиасом. И не забудь, друг мой, место свидетеля на вашей свадьбе — моё.

Запись обрывается, но мне всё равно.

Чувствую, как колючий ком подкатывает к горлу и застревает, вызывая тошноту.

Люциан и Элиас?

Не верю. Не хочу верить! Они не могли всё это подстроить только ради того, чтобы получить меня.

А в памяти мелькает короткая вспышка…

В моих руках паспорт. И чип-идентификатор выстреливает в воздух голограмму с информацией о клиенте: «Филиас Ферган Орабас. Генный модификант человека. Планета Лакора».

— Планета Лакора, — повторяю дрожащими губами.

И снова вспышка…

Тоннельный порт. И надпись над входом в кабину: Лакора.

И новая вспышка…

Магазин белья. И в дверях я сталкиваюсь с мужчиной, кажущимся мне знакомым.

Тогда я очень быстро и легко смогла убедить себя в том, что это не может быть Орабас, потому что он мёртв.

Я так увлеклась игрой с братьями Григгс, что напрочь позабыла обо всём остальном. И совершенно ни о чём не задумывалась и не задавала вопросы.

Слёзы катятся по щекам и застилают глаза.

На мгновение мне кажется, что вижу в конце коридора нечёткий силуэт человека. Он раздваивается и уплывает в темноту…

А вместе с ним в темноту уплываю и я.

Люциан

«Это оказалось весьма непросто, но я нашёл информацию о родителях вашей невесты. Жду вас в офисе. Уверен, вам будет интересно».

Трижды перечитываю сообщение Фалька, юриста, ведущего наши дела, и поворачиваюсь к брату.

Должно быть, на моём лице отчётливо отражается всё то, что я сейчас чувствую.

— Что случилось, Люци? — Брату моментально передаётся моё тревожное состояние. Он щурит глаза и подаётся вперёд. — Что-то не так с нашей девочкой?

Я даже не пытаюсь врать Элиасу и говорю как есть.

— Пока не знаю. Фальк ждёт в офисе. Он нашёл информацию о родителях Леары.

— Так это же хорошо? — Элиас в недоумении разводит руками.

— Надеюсь, — не разделяю преждевременный оптимизм брата.

Нутром чую, информация, которую отыскал юрист, станет полной неожиданностью и породит новые вопросы и массу проблем.

— Тогда почему у тебя такое лицо, как будто кто-то умер? — не унимается позитивно настроенный Элиас.

— Потому что чувствую, что надеюсь зря. И боюсь, что информация о родителях Леа всё изменит. И для неё, и для нас. Вопрос только в том, в лучшую ли сторону.

Не желая больше гадать, закрываю сообщение и отправляю вызов на галаком Фалька.

Он отвечает почти мгновенно, уже на первом звонке.

— Доброго вам дня, господин Григгс.

Стоит прозвучать приветствию юриста, и я включаю громкую связь, чтобы Элиас тоже мог слышать новости о нашей невесте.

Не здороваясь, сразу же перехожу к сути.

— Фальк, я доберусь до офиса лишь через несколько часов. Не вижу смысла откладывать разговор. Говори обо всём, что ты обнаружил.

— Хорошо, господин Григгс. Тогда, пожалуй, начну с того, что господин Пиррон вовсе не отец вашей невесты. Он её дядя. Брат матери, которую звали Эола Пиррон.

Признаться, я с самого начала, ещё с момента знакомства с господином Пирроном подозреваю что-то подобное. Потому что в противном случае его безразличие к судьбе дочери невозможно ни понять, ни оправдать.

— Я ждал чего-то в таком духе, — киваю в такт словам. — Это объясняет, почему он не питал к девочке отцовской любви и фактически продал её. Но почему Леара носила фамилию Пиррон? Мать девочки не была замужем?

— Не была, и отец не признал девочку своей дочерью. Эола Пиррон почти два года прожила с ним, а потом забрала дочь и сбежала.

— Хм, любопытно. — Я мысленно провожу некоторую параллель между побегом Леары от меня и побегом её матери. Бросаю взгляд на Элиаса и понимаю, что он думает о том же. — Известно, что подтолкнуло её на отчаянный шаг?