Точнее, попытался. Дверцы не желали сходиться вместе, мешала спина и прочие выступающие части Тины, скрючившейся у самого входа.

— На счет три вдыхаем и задерживаем дыхание, — скомандовала она. — Вовс, поднажми. Давайте, девочки, мы же влезли в наши выпускные платья. Уж вместительный шкаф-то для нас не проблема.

Шкаф себя вместительным не считал и грозно скрипел, ходил ходуном и грозил развалиться на составляющие. Но это не помешало Тине сосчитать до трех, Ким встать и утвердиться на моей ноге, а тщедушному Вовсу — поднажать плечом на створки и защелкнуть несчастный шпингалет.

— Проверка.

Я прикусила губу, стараясь не заорать от боли, и пихнула подругу, мол, слезь, ты все ж не миниатюрная газель. Ким сделала вид, что намека не поняла.

— Проходите, проходите, — любезно поприветствовал оставшийся один на один с неприятелем Вовс.

— Запрещенные вещи имеются? — грозно спросила вахтерша, грузно топая.

— Только томик Бекека. Вот уж где настоящая крамола, — неловко «пошутил» друг.

Тина беззвучно выругалась, мол, нашел время для дискуссий.

— Магприборы? Плитка? Чайник? Продовольственные запасы? Алкоголь? Стимуляторы? — на одном дыхании перечислила строгая дама.

— Да вы что, — вполне себе искренне возмутился новоиспеченный третьекурсник. — Я законопослушный студент.

— Знаю я таких законопослушных, — сварливо проворчала вахтерша, смещаясь куда-то вправо. — Сперва здороваться перестают, потом имеют наглость после отбоя стучаться, а дальше — девушки, алкоголь и несанкционированный кот.

Судя по интонации, кот возмущал даму особенно сильно. Вот правильно я Рекса дома оставила. Во-первых, он бы не влез, а во-вторых, такая ярая ненавистница домашних питомцев учуяла бы рысь даже сквозь дверцы шкафа, в-третьих, с моим везением даже странно, что нас до сих пор не…

— А это что? — взревели в комнате.

Клянусь, еще никогда в жизни я, Ким и Тина (возможно, и Вовс, но за него не ручаюсь) так истово не молили Семиликого о снисхождении. Не знаю, кого тот в конечном итоге услышал, но вместо того, чтобы рвануть к шкафу с целью разоблачения притаившихся там девиц, проверяющая кинулась в противоположную сторону и загремела оконными створками.

— …объясните теперь мне, вахтеры, почему я на ней так сдвинут? — раздался хор голосов. Бесконечно счастливых и убедительно нетрезвых.

— Пошли вон, пьяницы малолетние, — заголосила вахтерша, да так громко, что одна из вешалок закачалась и больно стукнула в лоб.

— Еще чего. А ну-ка прочь от дверей общежития, вы мне статистику портите, — пуще прежнего гаркнула немузыкальная дама.

Хор усилил громкость:

— Я щас отряд пустынников вызову, — пообещала поборница веселья и бросилась прочь из комнаты Вовса.

Едва дверь за вахтершей захлопнулась, приятель распахнул створки, освобождая нас. Тина взвизгнула от неожиданности и начала заваливаться назад. Не теряя надежды устоять на ногах, подруга вцепилась одной рукой в одежду, висящую на вешалках, а другой — в Ким. Вовс тактично отступил в сторону, как истинный джентльмен, пропуская девушек. Тина шлепнулась на зад, сверху на нее упала Кимберли, а прикрыл этот замысловатый бутерброд разноцветный ворох ткани.

Повозившись чуток, обе девушки наконец сели и воззрились на меня. Ума не приложу, зачем смотреть на меня как на врага народа.

— Что? — обиделась я.

Можно подумать, что это я привела за собой неприятности.

— Я помню-у-у-у… — продолжали самозабвенно орать студенты, даже не догадываясь, как быстро пустынники реагируют на вызовы.

— Запомни, доча, — наставляла мать, густо обсыпая парадное крыльцо мэра Мтыщи зерном, — поставить на место можно каждого. Положение и статус не решают.

Вооружившись ее советом и бумажными принадлежностями, я рано-рано поутру вскочила и принялась сочинять послание Урсуле Вальтер. Первый вариант вышел злым и мелочным. Да, а еще с кучей клякс и ошибок. Посмаковав две-три особо удачные фразочки, я выпила чаю и села за сочинение вновь. Оно вышло более лаконичным и грозным. Всего-то на пять страниц мелким почерком. Оценив получившуюся «оду коварству», я пришла к мысли, что Урсула вряд ли станет утруждать себя чтением даже газеты, молчу уж про послание от обманутой наследницы.

В итоге сбегала в местную библиотеку, покопалась в подшивке газетных изданий и сделала черно-белую копию заметки о смерти трех фурий Холдона. С крохотного портрета в углу страницы смотрели три немолодые женщины — Александра Карем, Трифона Лавгуд и моя троюродная бабка, Дунканара Кэбот.

«Кто-то находит деньги и славу, а кто-то теряет все, но остается легендой», — приписала я на полях и запечатала конверт.

Забросив послание в почтовый ящик, я еще немного послонялась по городу. После вчерашней облавы вахтерши и пустынников друзья попросили не навещать их пару «дне-недель».

Да-да, вот так прям напоследок и сказали:

— Увидимся через пару дне… недель, — и захлопнули двери.

Исключив из маршрута общежитие, я свернула к городской мэрии и неожиданно вспомнила совет Тины: «Если не знаешь, что делать, спроси у того, кто знает.»

Правда, совет этот деятельная подруга дала аккурат перед итоговой контрольной в выпускном классе, пересаживаясь к отличнику за первую парту. Но это не значит, что совет был плохим.

— Итара, у меня нет времени, — пытался отбрыкаться от назойливой посетительницы счастливый отец и большая шишка.

Наивный мужчина.

— Ну господин Заленвах, — жалостливо ныла я, неотступно семеня за ним по коридорам и перетекая из кабинета в кабинет. — Ну вы же такой умный, такой состоятельный человек. Вы же мне подскажете, да?

— Итара, я занят, — бесился и рычал господин, но я была настойчива, как ночной комар, и безжалостна, как геморрой.

— Ну господин Заленвах. Вы просто подскажите, что делать.