месте, каковы их традиции, экономика, технологии, а они могут очень отличаться от тех, что свойственны для людей, живущих в 8000 или 800 км от этого места.

План нового сенегальского города Кеур-Фарах-Пехлеви. Темная полоса внизу у основания – Атлантический океан

Я постоянно осознавал, что мы находимся в мусульманской стране, а я израильтянин, который играет важную роль, но это никогда не было проблемой. Я подружился с президентом Сенгором, знаменитым поэтом. Он был энергичным, веселым, восторженным. Это был человек невысокого роста, но крепкого телосложения. Он писал стихи на французском языке и стал первым африканцем, которого избрали во Французскую академию. Премьер-министр Абду Диуф напоминал киногероя: высокий, стройный, гордый – можно представить его стройную тень, безмятежно движущуюся по пустыне. Эти двое, Сенгор и Диуф, были два сапога пара – противоположности, дополняющие друг друга. Для получения работы Сенгор выдвинул условие: заставил меня пообещать, что я выучу французский, – это обещание я так и не смог сдержать. Но разговоры и переписка с Сенгором серьезно выходили за рамки обыденности. Однажды мы обсуждали, как в формах зданий можно копировать законы природы, и я обнаружил, что пишу философское письмо – не о самом проекте, а об архитектуре, природе и дизайне, – в котором я сделал несколько особых замечаний о природе, о тех фактах, которые привлекли мое внимание:

Раковина наутилуса представляет собой логарифмическую спираль – так реализуется потребность животного в том, чтобы его дом и тело росли постоянно и пропорционально, – это единственная математическая возможность для такого роста.

Костное строение крыла грифа – это самый великолепный каркас из трехмерной решетки, обеспечивающий максимальную прочность при минимальном весе.

Геометрический каркас улья пчел – это приспособление для хранения наибольшего количества меда при наименьших затратах воска.

Шахбану активно участвовала в проектировании. Знаменитая своей красотой и манерами, в то же время она была досягаемой и умела слушать, к тому же помогало то, что она изучала архитектуру. В 1978 году мы были готовы начинать работы. Пышный план церемонии предусматривал торжества в Дакаре, откуда потом автоколонна должна была направиться к месту планируемого города. Скульптура Танаволи должна была стать краеугольным камнем. Шахбану прибыла со своей свитой. Шоссе были украшены флагами Сенегала и Ирана. По обочинам вдоль всего пути следования стояли сенегальцы, они танцевали и приветственно махали руками. Тем вечером в президентском дворце состоялся прием и обед. К концу вечера, когда все гости стали расходиться, я шел рядом с шахбану, и мы подошли к месту, где парадная лестница спускалась на два или три этажа. Когда мы пошли вниз, у шахбану сломался высокий каблук на одной из ее туфелек. Она, ни слова не говоря, схватила меня за руку и продолжила спускаться так, что было незаметно, что одной ногой она опирается на каблук, а второй – только на кончики пальцев.

В грядущие месяцы шахбану понадобится такое умение балансировать. Через несколько недель после церемонии Иран захлестнула Исламская революция. Аятолла Хомейни вернулся из изгнания. Шах и шахбану бежали. Иран трясло в течение нескольких лет. С точки зрения истории это всего лишь сноска, но одной из первых вещей, которые сделал Хомейни, была отмена сенегальского проекта, хотя идея, которая привела к его появлению – нефть в обмен на фосфаты, – по прежнему имела смысл для обеих стран. Это был пережиток прошлого режима. И ничего с этим было не сделать. Нет необходимости говорить, что Habitat в Тегеране тоже не состоялся.

* * *

Люди часто спрашивают: «Учитывая, как много нереализованных проектов бывает в жизни архитектора, что потом происходит с этими разработками?» Весомый груз непостроенных работ неизбежен для любого архитектора, который стремится действовать на переднем крае профессии. Примерно половина разработанных нами проектов осталась нереализованной, причем эти проекты были остановлены совершенно на разных стадиях. Особенно тягостно, когда этап разработки концепции уже пройден, потрачен целый год, два или три на проработку проекта в деталях, а затем проект отменяется по той или иной причине. Финансовые и эмоциональные последствия могут оказаться тяжелыми. Иногда – крайне редко – бывают конкурсы, в которых мы участвуем вместе с застройщиками, и нам полностью компенсируют все затраты, независимо от результатов. Примером служит Jewel Changi, хотя в данном случае это спорный вопрос, потому что мы выиграли конкурс. Но большинство конкурсов предлагает лишь символическую компенсацию.

На церемонии закладки планируемого города с президентом Леопольдом Сенгором и шахиней Фарах Пехлеви, 1979 г. Премьер-министр Ирана Амир-Аббас Ховейда слева от Сенгора

Экономика архитектурного бюро, подобного нашему, сурова. Мы не корпорация с организованным отделом маркетинга, да и не могли бы ею стать. Для нас маркетинг – это либо участие в конкурсах, либо получение предложения от конкретного клиента. Иными словами, маркетинг сводится к выполнению самой работы. По опыту нам известно, что стоимость участия в конкурсе обычно в два или три раза превышает размер любой предлагаемой компенсации. Для крупного проекта вознаграждение за труд в рамках конкурса может составлять $250 000, а мы с легкостью затратим $750 000 или даже больше. Некоторые компании способны сократить путь и работать быстро – они делают визуализацию, не тратя времени ни на анализ участка, где предстоит строительство, ни на анализ плана, ни на понимание всего, что связано с проектом. Я не знаю, как можно так поступать. Когда мы представляем что-то как замысел, то делаем это с намерением построить объект: проводим достаточную работу по оценке реалистичности проекта, надежности его конструкции, реализуемости строительства, а также того, что концепция выдержит критику. Для этого требуется время, в том числе на размышления. Это сжатое изложение нормального процесса проектирования, которого мы придерживаемся при выполнении работы для любого клиента. Даже если сжать все, что только можно, понадобится участие семи или восьми человек и два-три месяца.

Еще более серьезная дилемма, касающаяся профессии в целом, а не только нашего офиса, – бесконечный конфликт между фиксированными цифрами и переменными условиями, между конкурентной оплатой и максимальным качеством услуг. Фиксированный гонорар означает, что фиксируется цена проекта, который продлится в течение четырех или пяти лет с момента разработки проекта в офисе до строительства на месте. Приходится планировать все различные стадии и предусмотреть все возможные условия. Переменные нескончаемы: неожиданные замены материалов и смена методов, срыв сроков, а еще клиенты, вносящие правки то по одному поводу, то по другому – за что, как предполагается, они должны платить, однако всегда сопротивляются. Проблема такого