– Да если бы, – рассмеялся Юра, – все, кто должен был доложить, стоят, машину рассматривают. Да, сказать по правде, я и сам там стоял, вот заодно и услышал, что к нам из СМЕРШа пожаловали.

– А как ты понял, что это я?

– Так я тут давно тружусь. И знаю всех, кто у меня работает. А таких, как ты, уже многих повидал. Ваши умеют работать, прочесывая город гребенкой. И взгляд такой особенный. Тут твои уже приходили.

– Ну ты даешь, – перенял манеру общения собеседника Семен и добавил: – Тебе показать удостоверение или на слово поверишь? – Он все-таки показал документы, а потом попросил: – Покажи мне тут все, есть у меня парочка вопросов, но чтобы без посторонних ушей.

– Да, конечно. Пошли. Есть тут одно очень интересное место, где нас точно никто не услышит.

Он повел Семена по каким-то внутренним лестницам, коридорам и неожиданно вывел его на крышу.

– Люблю сидеть здесь. Смотри как красиво.

Марихин указал Семену вниз, на переплетение железнодорожных путей, которые уходили куда-то вдаль к небольшому железнодорожному техническому мосту. На путях спали вагоны, пути были уже расчищены, и казалось, что нет более мирной картины.

– Да.

– О чем ты хотел поговорить?

– Мы проверяем объекты стратегического значения. Не было ли у тебя тут в хозяйстве чего-нибудь странного? Трупы или, может быть, заболевшие с черными пальцами и губами? И что ты знаешь про предыдущую группу?

– Трупы с черными пальцами и губами?

– Да.

– Были такие. Но пропали пару дней назад. Уборщица у нас тут работала, немка, мы оставили несколько местных, которые работают с поездами. Тут есть разные тонкости, в которые я еще не вник. Немка, она старалась не говорить и не попадаться мне на глаза, но я все равно должен был следить за всеми, ты же понимаешь. То, что она нездорова, сразу было видно. А потом ее начало шатать, и губы в самом деле почернели, как ты и описывал.

– А еще случаи были?

– Да. Еще несколько человек сказались больными. Один из караульных, кстати, выжил. Это яд какой-то?

– Да, расследуем дело отравленного зерна. Пока оно расходится по черным рынкам. Еще что? Не ловили кого-нибудь на путях?

– Нет, скорее наоборот. К нам тут приезжал Плюснин, осмотрел все, но потом сказал, что приедет с командой позже. Есть у него там какой-то интересный план для нашего вокзала, сказал, что есть идея, как сделать все более автоматическим.

Вот ведь. И тут успел.

– И когда он планировал начать?

– В мае. Или позже.

– Хорошо, теперь про группу.

– Приезжали трое. Такие же шустрые, как и ты. Со старшим вы были даже похожи. Осмотрели весь вокзал, поговорили с людьми, мне сказали, что ничего конкретного у них пока нет. Что вроде бы как осматриваются на местности, смотрят, что да как. И куда. Мне же показалось, что они искали что-то конкретное. Явно работали по наводке. Один из них обмолвился, что осмотрят все вокзалы, станции, порт. И потом дальше на запад двинутся.

Несмотря на то что Марихин был сравнительно молод для директора вокзала, он смог выстроить работу так, что там действительно врагу было не подобраться. Любое действие сразу становилось известно директору.

Со следующим вокзалом все обстояло немного не так, как с предыдущим. Это был небольшой вокзал, скорее станция. Она использовалась как сортировочная. Поэтому и сотрудников там было гораздо меньше. Охрана была, патруль, неожиданно усиленный собаками.

– У нас тут постоянно кто-то пытается выносить что-то из вагонов. Притом крадут реально все. Креозот пытались вынести. Вот как его можно применить дома?

Начальник станции был так невероятно похож на моржа в шинели, что Семен держался всеми силами, чтобы не улыбнуться. Такое ощущение, что усы жили отдельно от начальника.

Серабиненко задал несколько вопросов, осмотрел станцию и понял, что да, пожалуй, удобный район для диверсии – сразу за вокзалом начинался длинный жилой дом. Кажется, говорили, что это самый длинный дом в Кенигсберге. Туда сразу заселили сотрудников, которые будут работать на станции и сортировке товаров, которые будут доставляться по железной дороге.

– Красиво у тебя тут и спокойно, – сказал Семен.

– Да про нас на самом деле мало кто знает. Вот сколько раз я был в городе, везде так удивлялись, что у нас тут есть вокзал. Здесь правда тихо. И спокойно. И дома маленькие, народ живет тихий.

– А собаки у тебя откуда? Это же бельгийские овчарки.

– Да тут же питомник был. В этом квартале.

– Подожди. Но они же… немецкие?

Начальник рассмеялся, от чего его усы пришли в движение, и Семен усилием воли заставил себя не смотреть в ту сторону.

– Так они просто делают то, что делали. Охраняют вокзал. Это умные животные, какое им дело до войны. А система «свой-чужой» работает у них отлично. У нас тут есть один шустрый парень Яшка. Он быстро их и приручил.

– А команды на каком языке подаются?

Начальник снова весело рассмеялся:

– Да на русском. Обычном русском. Через мат и работает, представляешь.

Семен отлично представлял. Он часто видел, как точно так же в городе управляются с лошадьми. Ведь должны же знать команды на немецком, откуда им русский знать? А тем не менее животные умнее людей. Они быстро сообразили, что к чему.

Лошадей Семену было жалко. Людей – нет. Каждый раз, когда он видел очередную изможденную лошадь, которая пыталась вытянуть засевшую в глине самоходку или тянула телегу и было видно, что лошадка не то что фуража, сена вдоволь давно не видела, и было понятно, что не доживет скотина до весны, Семену хотелось взяться за голову.

Когда-то давно, в другой, довоенной, жизни ездил он с дедом на Старожиловский завод, где разводили рысаков. Там он впервые сел в седло и там же понял, что как бы ни заглядывался на бравых кавалеристов, в седло он не сядет.

Причина простая – жалко лошадь.

Семен сел в машину и еще раз посмотрел на свой список. Три вокзала, два из них рабочих, один еще разбирают, порт. Завод.

Здесь, на сортировочной станции, он тоже спросил про первую группу, и оказалось, что они были и тут. Приезжали трое. И начальник станции также подтвердил, что очень уж главный был у них на Семена похож внешне. Точно так же расспрашивали обо всем и ни о чем одновременно. И так же про собачек спросили. Интересные ребята.

Одного полковника Серабиненко не хватит, чтобы везде установить дежурство, но где мог, он народ взбаламутил. Дальше сами, ребята. Он уже правда сделал