вижу, что он собой представляет. И, кроме того, мы не... — я запнулась. — Мы не...

— Ты с ним не спала? — она прищурилась.

— Нет. Хотя тебя это не касается. — Я отвернулась к сцене, но чувствовала тяжесть взгляда Куинн.

— Хорошо. — Она потерла переносицу. — Если бы это был кто-то другой, мне было бы все равно. Но я не первый год вижу, как Никсон проходит женщин, как река пороги: просто захлестывает их и идет дальше. Он не меняет курса. Не идет на уступки. И когда нажимает на кнопку самоуничтожения, то уничтожает всех на своем пути. Мы с Джонасом просто знаем, когда нужно подняться выше, чтобы не попасть в водоворот.

— Он меня не пугает. — Я пожала плечами, но сердце сжалось из-за лжи.

— А должен. — Она наклонила голову. — Вы действительно не спали?

— Нет.

В ее взгляде мелькнуло удивление.

— Хм. Это на него не похоже.

— Знаю.

Сотовый оповестил о новом сообщении от Бена.

— Мне нужно идти.

Куинн кивнула, но когда я собиралась уйти, коснулась моего локтя.

— Зои, я хочу, чтобы ты знала: я думаю, ты была бы невероятно хороша для него. И я не пытаюсь защитить Никсона, я волнуюсь за тебя.

— Знаю. — Я выдавила улыбку.

Куинн защищала Джонаса и Никсона, все это знали, но в данном случае она действительно заботилась обо мне.

Я помахала знакомым техникам, когда шла по коридору. Слава Богу, это было всего лишь два концерта, и мне приходилось беспокоиться только о Никсоне. Я никогда не была тур-менеджером. Я даже представить не могла, что смогу провести целый тур. Но именно этим мне и придется заниматься, если стану менеджером группы. Я начала работать с Hush Note, когда они были уже достаточно популярными, чтобы Итан мог гастролировать, а Бен – работать в офисе. Мне потребовалось бы несколько лет, чтобы довести своих подопечных до уровня, хотя бы близкого к этому.

Бен отошел от Итана, когда увидел меня.

— Послушала Seven to One?

— Басиста нужно заменить.

Он улыбнулся и кивнул, как гордый отец.

— Да, хорошо. Вот почему, я полагаю, они скоро начнут искать нового менеджера.

— Как скоро? — небольшой всплеск энтузиазма пробился сквозь практический пессимизм.

Бен пожал плечами.

— Скорее всего, остальным участникам потребуется еще пару месяцев, чтобы наконец-то все понять. Так что где-то два месяца.

— Думаешь? — у меня голова шла кругом от открывшихся возможностей: через несколько месяцев подписать контракт со своей первой группой.

— Да, особенно после того, как братья Беркшир официально дали мне разрешение повысить тебя в должности, как только все это закончится.

— Правда?

— Узнал сегодня утром. Они действительно впечатлены тем, как хорошо ты справляешься с Винтерсом.

Сердце подпрыгнуло.

Неужели ли все это происходит на самом деле?

— Это его заслуга.

— И твоя. Бьюсь об заклад, Seven to One повезет с тобой, малышка.

Не имело значения, что мне двадцать шесть, для Бена я всегда буду ребенком.

— Опять обо мне говорите? — спросил Никсон, подходя ко мне сзади.

— Мир не всегда вращается вокруг тебя, Винтерс, — отчитал его Бен, но улыбнулся. — Ты хорошо выглядишь. Чувствуешь себя также?

— Абсолютно, — ответил Никсон, сверкнув улыбкой стоимостью в миллион долларов. — Шеннон — борец за дисциплину. Держит меня в тонусе.

Я закатила глаза.

— Рад это слышать. Она осчастливит какую-нибудь группу, когда через несколько месяцев начнет самостоятельную работать, хотя мне очень жаль ее терять. — Его улыбка погасла. — Ты уверена, что я не могу уговорить тебя остаться еще на один год? По крайней мере, до тех пор, пока новые стажеры не будут «приучены к горшку»?

Я рассмеялась.

— Уверена, ты и без меня справишься.

Никсон напрягся, и у меня внутри все сжалось.

— Тогда ладно. Подумай над тем, что я сказал, и присмотрись к ним, — сказал Бен, а затем хлопнул Никсона по плечу. — Ты правда хорошо выглядишь.

— Спасибо, — ответил Никсон, а когда Бен ушел, зашагал в противоположном направлении.

— Никсон...

— Не здесь, — выдавил он из себя, а затем изобразил улыбку, когда мимо прошел персонал.

Ведя по коридору, Никсон положил руку мне на поясницу. Прикосновение было собственническим, но посторонний человек не заметил бы ничего необычного.

Стайка девушек оживилась при появлении Никсона, но он проигнорировал их, кивнул охраннику, провел меня в гримерку и закрыл дверь.

— Ты уходишь? — спросил он, пригвоздив меня к месту взглядом.

— Нет. Не совсем. — Я заправила волосы за уши и прислонилась к стойке. Почему все гримерные казались одинаковыми? — Я остаюсь в компании, но больше не буду работать на Бена.

— Значит, ты бросаешь только меня, — он поморщился. — То есть нас. В смысле, группу.

— Вы — не моя группа, а Бена. И я получаю повышение, а не бросаю тебя.

— Почему не сказала? Почему я слышу об этом только сейчас, в чертовом коридоре? — он сцепил над головой руки.

— Потому что я узнала об это только сейчас, в чертовом коридоре! И мне нельзя было ни о чем говорить, пока все точно не определится. — Я глубоко вздохнула, напоминая себе, что за дверью были сотрудники и фанаты. — Я очень серьезно отношусь к своей работе.

— Знаю. — Он округлил глаза. — Вот дерьмо. Это и есть сделка, которую ты заключила с Беном? Когда это, — он указал на нас, — началось, ты сказала, что заключила сделку с Беном. Я просто не стал на тебя давить, чтобы выяснить. Я был частью сделки.

Кровь прилила к щекам.

— Да. Мы договорились, что если ты будешь в хорошей форме на концертах, которые уже были запланированы, меня повысят до менеджера и позволят взять собственную группу. — Мой голос упал до шепота.

— До февраля, — тихо произнес он, опустив руки по швам.

Я кивнула.

Пространство между нами затрещало от напряжения. Я пока не могла понять, был ли этот треск электрическим разрядом или предупреждением, что лед под ногами вот-вот провалился.

В дверь трижды постучали.

— Войдите, — отозвался Никсон.

Крис, охранник, просунул голову.

— Извините за беспокойство, но здесь женщина, которая настаивает на встрече.