Советские морские самолеты разведчики Р-6 ведут наблюдение над акваторией Каспийского моря около побережья Ирана. Лето 1941 г. (ЦАМО)

Иранские шахские ВВС насчитывали 4 авиационных полка, укомплектованные в основном устаревшей авиационной техникой немецкого производства (Фото из Национальной библиотеки и архива Исламской Республики Иран, перс. ناﺮﯾا ﻲﻠﻣ ﮫﻧﺎﺨﺑﺎﺘﻛ)

Англо-американская военная помощь России через Персию. Английский плакат. 1941 г.

Комендатура РККА. Иран. Август 1941 г. (ЦАМО)

Из воспоминаний штурмана 661-го АПНБ Рапопорта Б.Э. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://iremember.ru/memoirs/letchiki-bombardirov/rapoport-boris-elevich/

Командир 3-й аэ 8-го иап (62-я иабр ЧФ) ст. лейтенант К.Д. Денисов получил по радио приказ – следовать на Севастополь. «Набрал высоту 1000 метров и тогда вгляделся в сторону города. Над ним сверкало множество разрывов зенитных снарядов, вокруг метались ослепительные лучи прожекторов. Сразу мелькнула мысль: «Как же преодолеть зенитный заслон, удастся ли в такой круговерти обнаружить цель и атаковать ее?»

Все поставил на место долетевший сквозь треск эфира приказ полковника Дзюбы, находившегося на КП в Севастополе:

– Денисов, атакуй!

Секундами раньше я уже увидел свою цель – He 111, летевший со стороны Инкермана на небольшой высоте. Схваченный лучами прожекторов, он буквально продирался через гущу разрывов зенитных снарядов, посылаемых с берега и кораблей. Дальше ничего, кроме цели, я уже не видел. Пожалуй, все-таки чудом проскочил сквозь разрывы, мимо секущих небо лучей прожекторов и со снижением на полных оборотах мотора сблизился с «хейнкелем» над серединой Северной бухты. Только тогда умолкли наши зенитки, предоставив мне возможность расправиться с противником.

И-153 62-й иабр ЧФ в небе Севастополя. Лето 1941 г. (РГАКФД)

А тот уже снизился не то что до бреющего, а до так называемого стригущего полета, лучи сопровождавших его прожекторов лежали почти на самой поверхности моря, и от ярких отблесков рябило в глазах.

Подхожу поближе, прицеливаюсь по пилотской кабине и даю одну за другой три короткие очереди. Трудно понять, попал ли я в летчика или пули повредили какой-то элемент управления самолетом, но громадный вблизи, неуклюжий на вид He 111 резко накренился, просел, зацепил плоскостью за воду и, вздыбив на ней пенистый бурун, за считанные секунды ушел на дно».

1. Денисов К.Д. Под нами – Черное море. – М.: Воениздат, 1989.

2. Морозов М. Воздушная битва за Севастополь. 1941–1942. – М.: Яуза, Эксмо, 2007.

«Подъем военного дела в России ограничивается недостатками русского народа, которые невозможно устранить ни при помощи денег, ни путем организационной работы. Эти недостатки заключаются в нежелании заниматься всякой методической работой, в недостаточном чувстве долга, боязни ответственности, отсутствии инициативы и полной неспособности правильно определить и использовать время…»

Этот фрагмент из докладной записки германского генерального штаба, составленной в 1913 г., нуждается, на мой взгляд, лишь в одном уточнении: под словами «русский народ» следует понимать не совокупность голубоглазых блондинов восточнославянской «крови», а тот многонациональный и многоконфессиональный народ, который сформировался за пять столетий вокруг центра в Великом княжестве Московском. Осуществленная с беспрецедентной жестокостью социальная революция 1917–1933 гг. лишь усугубила многовековую проблему России, которую еще в XIX веке писатель А.К. Толстой сформулировал в стихотворной строке: «Страна, как есть, богата, / Порядка только нет».

Плановая экономика и «централизованное снабжение» требовали запредельных усилий для решения простейших задач. То есть если в старые времена от командира гусарского полка, в котором отсутствовали седла и уздечки, требовалось проявить «инициативу», не выходившую за рамки простейших действий (достать из полковой кассы ассигнацию и послать денщика на рынок), то советский командир должен был или вести многомесячную переписку с десятком инстанций, или налаживать в полку полуподпольное производство уздечек. Хрестоматийно известный пример – действия командира 9-го мехкорпуса Киевского ОВО, который в первый день войны посредством вооруженного разбоя решил неразрешимый ранее вопрос обеспечения корпуса автомашинами (будущий маршал Рокоссовский захватил окружную автобазу в Шепетовке и посадил на «экспроприированные» там грузовики свою 131-ю моторизованную дивизию), – наглядно показывает, какой именно уровень «инициативы и чувства долга» требовался от советского военного руководителя. Германским офицерам такое и не снилось…

Применительно к задачам и проблемам создания Военно-воздушных сил эти общие соображения реализовались в следующем.

Советский Союз раньше всех прочих великих держав вступил в гонку авиационных вооружений и добился к середине 30-х годов выдающихся успехов. Была создана многочисленная военная авиация, превосходившая по численности любую коалицию возможных противников СССР и оснащенная великолепными (по меркам своего времени) боевыми самолетами.

Стремительно созданное превосходство начало столь же стремительно таять после того, как в гонку вооружений включились и другие будущие участники мировой войны. В течение 2–3 лет Германия, Англия, США догнали Советский Союз по уровню тактико-технических характеристик выпускаемых самолетов и начали сокращать разрыв в численности ВВС. Фактическая утрата лидерства советской военной авиации в субъективном восприятии руководства СССР была драматически усилена ошибочными докладами разведки, руководства Наркомата обороны и авиационной промышленности, в которых были многократно завышены и производственные возможности, и достигнутая численность ВВС Германии.