Безвкусица жуткая, зато празднично.

Мы ставим машину на том же месте, где и вчера. Тетя Света привычно высовывается из окна и щедро одаривает нас проклятиями, но не получает никакой реакции ни от «мелкой дряни», ни от её «трахаря».

Чего ругаться с умалишенными?

Делаем ставки, господа. Чем закончится сегодняшний вечер?

– Не бойся, всё пройдет хорошо, – губы Дениса касаются моего затылка.

Ну-ну. Оставь надежду, всяк сюда входящий.

Мама открывает дверь моментально, даже улыбается и легонько чмокает меня в щеку, забирая торт. Сегодня на ней брючный костюм сливового цвета, а волосы уложены в стиле пятидесятых годов. Этакая идеальная домохозяйка из телефильмов.

– Проходите, – мурлычет она, чем вызывает во мне предчувствие скорой беды.

Мама не бывает доброй и ласковой просто так, без повода. Уж тем более не поверю, будто она сменила гнев на милость, да ещё и признала свою неправоту.

Ещё скажите, что разрешит мне встречаться с Костровым.

Ага, размечталась.

Причины ненатуральной радости становятся понятны, стоит нам войти в гостиную.

За накрытым столом сидят двое.

Первой в глаза бросается женщина с бульдожьими щеками, одетая в розовой пиджак, который делает её похожим на свинку из популярного мультфильма. Светлые волосы зачесаны наверх в какую-то футуристическую прическу в виде башни.

Кажется, стоит даме качнуть головой, как башня обрушится ей на лоб с глухим стуком.

Увы, держится.

– Оксана, познакомься с моей подружкой Ирой и её сыном Юрочкой, – щебечет мама. – А это моя блудная дочь и её друг.

– Очень приятно, я Денис, – кивает Костров.

– Ну а я блудная дочь, – не удержавшись, киваю тоже.

По правую руку от женщины восседает её копия, разве что моложе, мужского пола и без пиджака с прической. Но те же щечки, те же глазки-щелочки, та же лопоухость, тот же вздернутый «пятачок».

Понятно, акция «Познакомься с хорошеньким медбратом» объявляется открытой. Видать, мама решила пойти в атаку и на живом примере доказать превосходство этого ушастого кандидата над Костровым

Мне не нравится Юрочка заочно. Не нравится его рубашка горчичного оттенка, застегнутая под горло. Не нравится гладко выбритое лицо.

Он словно олицетворяет полную противоположность Дениса, и мы с Костровым это понимаем. Ещё и стулья так расставлены, что мне приходится сесть рядом с Юрочкой, а Денису – напротив нас.

Правда, Кострова это не сильно трогает, он только подмигивает мне с ухмылкой.

Мама царственно рушится во главу стола и предлагает всем отведать салатов и вареной картошки.

Юра, сглотнув, спрашивает у меня:

– П-положить что-нибудь?

И косится на Дениса с опаской, будто тот может его ушатать только за попытку разговора со мной. Денис не ушатывает, лишь протягивает тарелку:

– Да, грибочков, если можно.

Бедный Юрочка безропотно выполняет просьбу.

На меня нападает желание поскорее всё закончить, но приходится рассказывать о сданной сессии, шумной столице и том, как мы познакомились с Костровым.

Кстати, хотите знать, как мы «познакомились» с Костровым?

Конечно же, в книжном магазине, где столкнулись у полки с литературой по экономике. Ну а как иначе.

Не в баре же. Никакой текилы, никакого подполковника Фокина и почти-что-первого-секса. .

Денис насмешливо предлагал вариант «библиотека», но это уж совсем за гранью. В двадцать первом веке люди вообще ходят в библиотеки?

Сомневаюсь.

Юрочка периодически кидает на маму-бульдога непонимающие взгляды. Кажется, ему обещали легкую добычу в виде изголодавшейся по мужскому вниманию Верещагиной Оксаны. А тут «добыча» пришла в комплекте с личным – как там сказала тетя Света? – трахарем.

Извини, дружок, бывают в жизни огорчения.

– Юра не пьет и не курит, – начинает моя матушка рекламировать претендента на моё тело. – Представляешь, он защищает диплом без отрыва от работы?

О, а Костров и пьет, и курит, и вообще его можно ставить на плакат о нездоровом образе жизни. С лозунгом: "Делайте как я, и вам обязательно дадут".

– Денис тоже защищает выпускную работу в аспирантуре, – белозубо оскаливаюсь я.

– Небось по экономике? – киснет мама.

– Если точнее, работа посвящена статистике, – благодушно отвечает Денис, накалывая на вилку кусочек селедки.

Он рассказывает ещё что-то, пока гениальный Юрочка дует губки, а моя мама морщится как от зубной боли.

– Ну а кем вы работаете, Денис? – интересуется дама, и башня покачивается в такт движениям её головы..

– Преподаю в институте.

Так, ну пока всё идет по плану.

– Понятно, – тянет она. – Мой сын вот сразу сказал, что хочет посвятить себя медицине и заниматься чем-то полезным для общества. Никого не хочу обидеть, но в наши сложные времена отсиживаются за бумагами только последние трусы.

– Полностью с вами согласен, – отвечает Костров с такой наивной физиономией, словно не почувствовал камня, брошенного ему в лицо.

Зато я начинаю закипать, но остужаю себя парочкой бутербродов с колбасой. После колбасы вообще сложно злиться.

– Ну а чем вы увлекаетесь, Денис? – продолжает напор «бульдожка». – Мой Юрочка пишет стихи. Если хотите, он прочитает что-нибудь из последнего.

Денис, конечно же, хочет. Прям-таки жаждет, чтоб юный поэт зачитал ему какой-нибудь шедевр.

– Мам… – бубнит Юрочка, но его мама уже вытаскивает из сумочки сложенный вчетверо листок и протягивает сыну.

– Начни с «Октябрьских закатов», – советует она ему и по памяти декламирует: – Вы знаете, как в октябре хороши закаты, и небо в октябре тоже хорошее…

Надо сказать, всё проходит неплохо. Денис с честью выдерживает удар, даже одобрительно кивает, когда в стихах Юры внезапно проклевывается рифма.

Знаете, такой образцово-показательный парень, с которым не стыдно пойти в гости.

Горжусь!

На меня никто не обращает внимания, что тоже приятно.

– Вот это поэзия! Неспроста говорят, что талантливые люди талантливы во всем, – мама негромко аплодирует и обращает на Кострова скучающий взор. – Вон Оксанка моя, бестолочь, ничем не интересуется, не увлекается. Прожигает жизнь как та стрекоза, и только. Мне за неё стыдно. Но, как говорится, какие друзья, такой и человек. Так какое у вас хобби, Денис?

– О, ничего особенного. Я занимаюсь боями без правил. Кстати, как это характеризует вашу дочь? – очаровательно улыбается Денис в ту секунду, когда земля уходит из-под моих ног, а рот Юрочки открывается так широко, что в него можно просунуть кулак.