Серёга тоже смотрит на карточки. Лицо тлеет спокойной улыбкой. Понятно, как сильно и нежно

любит он свою жену.

– Не пойму, – говорит Роман, – она что, не русская?

– Еврейка, – отвечает Сергей, извинительно улыбнувшись. – Я, если честно, сначала даже

сомневался… Ты же знаешь, как у нас косятся на евреев, хотя и без конца долдонят об

интернационализме.

– А как её звать? Ты мне про это даже не написал…

– Элина.

– Элина? А что? Красиво.

– А тебе как они, евреи?

– Да никак. Я их, можно сказать, и не знаю. В Пылёвке их нет. На заставе тоже что-то не

встречал. Татары были, башкиры были, чеченцы были, а вот евреи – нет. Нет их и на заводе, где я

сейчас работаю. Они вообще какие-то редкие. Среди моих женщин евреек тоже не было.

Серёга вздыхает, успокоенный этой реакцией друга.

– А у нас в училище чего только о них ни болтают. Сначала меня это напрягало, а теперь я вижу

даже какое-то достоинство в том, что моя жена – еврейка. Всё-таки евреи – великий народ. За

ними культура, которая является осью всей мировой культуры…

– Да какая разница – осью или не осью, – говорит Роман. – Так и так все нации скоро

перемешаются. Меня на заставе заставили как-то лекцию по национальному вопросу подготовить,

так я столько литературы пропёр. И даже кое-какие свои выводы сделал. Замполит сказал, что

нигде такого не читал.

– И что же ты такое вывел? – удивлённо спрашивает Серёга.

– Я сказал, что если эволюционно каждая нация приспособилась лишь к какому-то

определённому климату, то теперь, когда мы можем жить где угодно, порода людей должна быть

универсальной. Так что, нам надо перемешаться хотя бы уже из-за этого. Ну, для увеличения

возможностей каждого человека… Так что, стоит ли переживать по таким пустякам, как

национальность?

Серёга, потупившись от его наивных выкладок, всё же рад и такой поддержке.

– Ну, а как у вас всё вышло-то? – спрашивает Роман.

– Да обыкновенно… Вроде бы даже случайно, – отвечает Серёга, отделяя целомудренной

улыбкой чистое от того нечистого, что может прийти сейчас в голову его слишком уж искушённого

друга. – А, может, и не случайно… Как судьба… Знаешь, я ведь поначалу-то и внимания на неё не

обращал. Да и она тоже. Но однажды после лекции… Вот именно: «однажды», потому что, как

рассказывала потом Элина, на неё просто что-то накатило… Так вот, подходит она ко мне уже в

раздевалке, как нам уже из института выходить, тянет за рукав в сторону и спрашивает: «Можно с

вами поговорить?» Смешно, но она и называла-то меня тогда на «вы». Вижу, она какая-то убитая.

Думаю, несчастье у неё какое-то, что ли… «Да нет, – говорит, – просто настроение мерзопакостное.

Почему-то грустно и одиноко…» А я до неё как-то ни с кем и познакомиться не мог. Я почему-то

боялся всех… А тут, вроде, ничего страшного. Решил её проводить… Ну, то есть, она сама

попросила… И только тут-то я к ней и присмотрелся. – Серёга кивает на фотографии, как на самое

54

веское доказательство. – Приехали домой, вошли, а в квартире никого… Только ты не воспринимай

всё это как-то… низко, что ли… По форме-то тут вроде всё просто, но на самом деле не так…

Роман внимательно слушает друга с высоты своего опыта. Конечно, ситуация Серёги банальна.

Странно даже, что после такого обычного визита к девушке можно сразу сделаться мужем. Уж его-

то главное знакомство будет необычным и неожиданным. Это будет не просто знакомство, а

потрясение, событие, великий случай, казус, в общем, всё, что угодно, но только что-то очень

отличное от того, что бывает у него сейчас.

– Ты не подумай ничего плохого, – снова просит Серёга, настороженный его нечаянной улыбкой.

– Сначала, когда мы к ней приехали, я и сам подумал не то, что надо. Так нет. . Ну, в общем, я у неё

первый. Был, как говорится, факт, удостоверяющий это.

Конечно, ему неловко сообщать такие детали о любимой женщине. «Стоп, стоп, стоп – не надо

воспринимать его каким-то тюфяком», – думает Роман, понимая, что Серёга и здесь значительно

превосходит его. Легко перешагнув через эту сладкую, притягательную грязь Большого Гона, он

свободно расхаживает в иных, недоступных высях. Серёга уже сейчас находится на такой

духовной высоте, о которой тут ещё мечтать да мечтать.

– Скажи честно, – всё же спрашивает Роман, – а у тебя-то был кто-нибудь до неё?

Покраснев, Серёга отрицательно качает своей большой опущенной головой.

– И что ты хочешь этим сказать? – спрашивает он, глядя исподлобья.

– Хочу сказать: счастливые вы люди. Я тоже мечтал о таком варианте, но у меня не вышло. Всё

сорвалось. А вы должны жить хорошо и дружно. Ты в ней не сомневайся. Она у тебя что надо.

Ведь вот так сходу влюбиться в такого, как ты – это просто ненормально.

Сергей польщено смеётся и дружески тычет его кулаком в плечо – совсем как делали они это в

детстве. И сейчас это означает простое: спасибо, друг.

– А я вот, видно, ещё не дозрел до такого, – искренне признаётся Роман. – Сейчас я даже не

понимаю, как это можно жить с одной женщиной? Без всей этой вертячки я себя уже не

представляю.

– Так увлекись каким-нибудь делом… – уже куда теплее советует Серёга.

– А разве это не дело?

– Да я же серьёзно, – почти строго настаивает друг. – Бог с ними, с этими пылёвскими

проблемами. Найди другую сферу приложения. Какую-нибудь профессию настоящую освой.

– Нет, – возражает Роман, – лучше копить не всякие там профессиональные знания, а самые

главные – жизненные. Те, с которыми понятней жить.

– Тогда начни с каких-то духовных категорий. Читай что-нибудь, занимайся, обогащайся…

– Я психологию изучаю.

– Правда?! – восхищённо восклицает Серёга.

– Конечно. Надо же знать многообразие подходов к женщинам.

– А-а, – разочарованно вздохнув, машет друг. – А мне всё времени не хватает. Давно уже

мечтаю по-настоящему почитать античную литературу. Ну, слышал, наверное, про Персея,

Андромеду, Геракла…

– Эти сказки? – удивляется Роман.

– Э, сказки тебе! Да на этих сказках вся европейская культура зиждется.

– Всё у тебя что-то на чём-то зиждется, – поддразнивая его, смеётся Роман. – А зачем она, эта

культура? В чем её смысл?

– Как это в чём?! – взрывается Серёга.

Говорят они ещё долго. Так вот, оказывается, чего не доставало в жизни – такого вот и бурного,

и вдумчивого дружеского разговора, который с полным основанием можно назвать общением.

Пожалуй, пора уже уходить, но что же не приходит его жена? Не терпится взглянуть на неё, как

говорится, в натуре. Конечно, ждёт