И даже если ему в срочном порядке закономпредоставлялись чрезвычайные права и полномочия и достаточно вместительнаятюрьма, чтобы сразу запихнуть туда всех, главной нерешенной проблемойпо-прежнему оставалось одно – как заставить их повиноваться. Двое из его людейбольны, двое в отпуске, так что остается двадцать один. Он бегло записываеткакие-то цифры в свой дежурный блокнот: двадцать один человек, каждый из них спомповым ружьем (пять выстрелов) и револьвером (шесть выстрелов), что дает емуничтожный шанс, тщательно организовав засаду, уложить на хер около двухсотврагов – оставив в живых сотни других, которые моментально ополоумят от страхаи ярости. Они могут причинить невероятный ущерб… А о засаде и говорить нечего –там никого не останется в живых, и все из-за кошмарной славы Ангелов, откоторой кровь стынет в жилах. Что должен будет сказать губернатор наиболеепрогрессивного штата нашей страны по поводу преднамеренного избиения в ДеньНезависимости двухсот граждан провинциальными, неотесаннымиполицейскими-дубарями?

Есть еще один вариант: позволить «отверженным»въехать в город и попытаться контролировать их действия, по крайней мере до техпор, пока они не учинят чего-нибудь эдакого… но это может привести кнепосредственному рукопашному бою без всякого предупреждения – врагупонадобится время, чтобы обкуриться и напиться, снять с передка свои орудия ивыбрать место боевых действий. За ночь, после титанических усилий, околопятидесяти или семидесяти пяти человек в качестве подкрепления могут бытьотправлены по железной дороге из соседних городов и округов… но во времяпраздничного уик-энда ни у одного полицейского подразделения нет лишних людей.Если же они все-таки найдутся, то их отзовут назад сразу же, когда тусовкаoutlaws внезапно круто изменит курс и остановится для пивного перекура вкаком-то неожиданном месте. Весь план сражения должен быть незамедлительноизменен сообразно обстоятельствам.

Ангелы никогда не устраивали генеральногосражения с силами закона и порядка, но они нападали на копов-одиночек или нагруппы в три или четыре человека так часто, что полиция в большинстве городовлибо обращается с ними вежливо, либо противостоит им настолько рьяно, насколькоэто только возможно. «Отверженные» не разделяют уважения среднего класса квласти и не делают никаких реверансов перед полицейским «значком». Ониоценивают власть копа по той силе, которую тот может пустить в ход. В некоторыхрассказах о настоящем скандале в Холлистере, в 1947-м, повествуется о том, какместные полицейские были заперты в своей собственной тюрьме буйствовавшимимотоциклистами, которые тогда «захватили город». Тот единственный Ангел Ада,оставшийся сейчас «на колесах», который лично присутствовал в Холлистере,развенчивает большую часть легенд, которые как грибы после дождя появляются обайкерах на протяжении всех этих лет. «Мы просто там гуляли, – объясняетон. – И не делали ничего такого, не гасили обывателей, вообще ничего вэтом роде… Конечно, мы изрядно пошумели, да налетели на каких-то людей, которыестали швырять в нас камнями. Когда легавые стали возбухать, мы засунули парочкуиз них в мусорные баки, а поверх водрузили их собственные мотоциклы, вот ивсе».

В 1948-м, год спустя после гулянки вХоллистере, около тысячи мотоциклистов устроили вечеринку в Риверсайде, рядом сЛос-Анджелесом. Они устраивали гонки по улицам, швыряли шутихи в копов и делаливсе, чтобы напустить побольше страха на обывателей. Одна раздухарившаясякомпания остановила в середине города машину офицера ВВС. Когда летчик началистошно сигналить, мотоциклисты прыгнули на капот его машины, помяли его,разбили все стекла, отдубасили водителя и облапали его похолодевшую от ужасажену, а перед тем как милостиво позволить им убраться восвояси, строго предупредили– никогда не гудеть на пешеходов. Шериф Кэри Райберн припер к стенке однукомпанию оккупантов и приказал им убираться из города, но те презрительно далиему пинка под зад, сорвали с него значок и порвали форму. Когда шерифсподобился вызвать подкрепление, «отверженных» и след простыл.

Задолго до наступления эры заключениядоговоров о взаимопомощи между соседними полицейскими подразделениями унаходившихся в зачаточном состоянии банд «дикарей» было достаточно здравогосмысла, чтобы не драться на полном серьезе с вооруженными копами. Даже сейчасони лишь подразнят полицию, если станет очевидно, что со стороны представителейзакона требуется выдержка и еще раз выдержка: бунт в самом разгаре, гвалт передтелевизионными камерами или любое противостояние двух сил, которое привлекаетвнимание любопытной толпы и совершенно исключает возможность перестрелки.*Из-за всего вышеперечисленного тусовка Ангелов Ада, отправляющаяся в пробег всторону курортного района, – чудовищное событие для местных копов, которымпредстоит с ними разбираться. Трюк состоит в том, чтобы контролировать их безпровокаций, и вся заковыка заключается в том, что «отверженных» очень легкоспровоцировать. Как только демонстрация силы выходит из-под контроля, неизбежать травм, омерзительного паблисити, а любой коп, который потеряет головуи предпримет экстремальные меры (такие, как пальба в общей свалке) и врезультате случайно подстрелит невинного человека, рискнет запятнать своюкарьеру объявлением дисциплинарного взыскания.

*В августе 1966 трое Ангелов попали за решеткуза нападение на полицию, которая сорвала поминки по одному из Ангелов в южномСан-Франциско. «Вашему поведению нет оправдания, – заявил судья У.ГовардХартли, зачитывающий приговор. – Такое поведение, в духе „бей копов“, неможет оставаться безнаказанным. Вы действовали как паразиты. Вы не выказалиникакого уважения к обществу или к самим себе. Ваше враждебное отношение кзакону лежит за пределами человеческого понимания». И трое Ангелов былипризнаны виновными в соответствии с новым законом, расценивавшим содеянное имикак тяжкое уголовное преступление, а именно: нанесение тяжких телесныхповреждений офицеру полиции при исполнении им служебных обязанностей… Так что,вместо того чтобы понести наказание за такой мелкий проступок, каксопротивление при аресте, они сами себя подставили под новые и более жестокиеприговоры. Один из Ангелов, Лью Роузберри из Хэйуорда, двадцати двух лет,получил год тюрьмы и пять лет условно. К Рэю Хатчинсу, которому такжеисполнилось двадцать два, было проявлено снисхождение из-за его почетногоувольнения из ВВС. Он получил только шесть месяцев тюрьмы и три года условно.Двадцатидвухлетний Кен Крэйк встретил свой приговор в качестве бывшегоскаута-следопыта и отделался девяноста днями тюремного заключения.

Американское судопроизводство никогда несоздавалось с целью контролировать большие группы бунтующих граждан. Оно былопредназначено защищать общество от особо вопиющих уголовных проступков или отпротивоправных деяний отдельных лиц. В основе его лежит высказанное неизвестнокем предположение, что полиция и граждане всегда образуют естественный союзпротив злобных и опасных жуликов, которые непременно должны быть арестованы,если попадутся с поличным, или застрелены на месте, окажи они сопротивление.