Возвращения…

Меня поражает слово, которое подобрал Олег. В его глазах я заплутала и заблудилась, причем точно также, как он однажды. Он бросил семью и пустился в бега, а я теперь плачу ему тем же — разрушаю нашу семьи и не позволяю ему вернуться. Я слышу его мысли так отчетливо, что мне на мгновение кажется, что они мои собственные.

Я ловлю ладонь Олега, сжимая его запястье, и он останавливается. Странно, мне не понадобилось прикладывать силу или просить злым голосом, неожиданно оказывается достаточно моего легкого прикосновения. Я отстраняюсь от него и его пальцы выходят из меня, тогда я соскальзываю с комода, но забываю куда собиралась идти. Мне тесно в собственной голове, я кручу его честное признание и начинаю думать о том, что он все равно рядом.

Он уверен, что я слепо наказываю его, допуская Рому к своему телу, но он все равно полетел с нами и явно дал себе установку держать кулаки при себе. Он подыгрывает мне? Показывает, что изменился и лучше любого другого понимает свою вину?

— Олег…

Я выставляю ладони, ища воздух под его большим сильным телом.

— Не отталкивай меня. Ты же едва стоишь на ногах.

Олег переносит горячие ладони на мои плечи и медленно проводит, спускаясь к локтям. Я выдыхаю из-за его перемены, вслед за страстью приходит обнаженная нежность, и она действует на меня сильнее. Ведь мой муж угрюмый брутал, которому легче схлестнуться с толпой за грязный взгляд, брошенный в мою сторону, чем показать слабость.

— Как ты жил? — я запрокидываю голову, чтобы увидеть его темные глаза. — Когда уехал.

— Плохо. Я добрался до Астрахани, а оттуда в Казахстан. Жил месяца два недалеко от границы, можно сказать, на чемоданах… Всё ждал звонка, я постоянно вел переговоры и казалось, что вот-вот, договорюсь и вернусь. Но потом стало хуже, на меня чужие косяки повесили заодно, так всегда бывает. Я улетел в Тай, там и жил до возвращения.

— Поэтому такой загорелый?

Олег коротко улыбается мне в ответ и кивает.

— Ненавижу Тай, — бросает он на выдохе. — Официально.

— Да? А кто-то предлагал перезимовать и еще злился на меня, что я не поддержала идею?

— Никогда. У меня теперь аллергия на всю оставшуюся жизнь, в ту сторону карты вообще смотреть не могу.

— Владивосток тоже под санкцией?

— Он тоже.

Его лицо расслабляется и кажется немного другим. Грубоватые черты лица распрямляются, и Олег словно сбрасывает лет пять. Он выглядит моложе и мягче, именно таким я его полюбила. Я до удивительных мелочей помню момент, когда впервые почувствовала сколько нежности прячется за его могучей скалой.

Олег красиво ухаживал, но я все равно недоверчиво смотрела на него, потому что в нем угадывалась самоуверенность избалованного самца. Я ждала, когда он проколется и устанет изображать джентльмена, но вышло ровно наоборот. Я попала в больницу, поскользнувшись на гололеде и приземлившись самым неудачным образом. Вывих, ушибы и сломанный каблук. И испуганные глаза Олега, который примчался раньше мамы и взял на себя все заботы.

Он носил меня на руках, пока я восстанавливалась, хотя иногда подшучивал и называл “попрыгунчиком”. Один раз я пнула его со всей силы, когда он не угадал с моим настроением и разозлил глупым прозвищем. Но Олег тут же упал на колени и крепко обхватил меня, целуя бедра. Я отбивалась и шумела на него, но сама не заметила, как злость утихла и меня развеселило его мужское упрямство. Он осторожно утянул меня на пол и продолжил целовать, перенеся страстное внимание на мое лицо.

— Нет, нет, — шептала я тогда. — Ты противный.

— Я противный? Что-то новенькое…

— И у меня травма. Ты забыл?

— Я сделаю всё сам.

— Вот иди в ванную и делай.

— А у меня тоже травма, я больше не могу никуда идти.

Мы всегда пререкались, спорили и всегда делали, как он решил или захотел.

Но не сейчас.

Мы вместе спускаемся в кафе отеля, чтобы поужинать. Мой взгляд приковывает футболка Ромы, на его груди нарисован стильный лейбл его компании, а жирным шрифтом написано “Точка Спасения”. Он даже выглядит иначе — как человек, который попал в свою среду или под правильное освещение, что выгодно подчеркивает его красивые черты. Рома больше не напоминает того напряженного и хмурого одиночку, который приехал ко мне в квартиру, чтобы попросить помощи.

Он перевел дух, как только вышел из самолета. Воздух здесь и правда волшебный, но глядя на Рому, я понимаю, что он оказался дома. В любимой стихии. Он мягко улыбается мне, замечая изучающий взгляд, и следом поднимает брови. Я тихонько качаю головой на его немой вопрос и одним губами складываю “всё в порядке”.

Олег первым выходит из лифта, Рома же идет сзади и проводит ладонями по моим плечам. Он якобы разглаживает ткань пиджака, но нажимает сильнее и тягуче выдыхает мне в волосы. Я не виделась с ним после перелета, Рома сразу ушел в номер и вскоре бросил сообщение, что его уже достают звонками и, вряд ли, он сможет вырваться ближайшие пару часов.

Так и вышло. Я успела вернуться в свой номер перед ужином, но почти всё время провела с Олегом. Мы впервые смогли по-человечески поговорить, причем о пустяках, а не бросаться обвинениями или искать болевые точки друг друга. Из-за этого мне до странного спокойно на душе, сама не ожидала, что могу успокоиться после обычного разговора о погоде. А тут как рукой сняло… Не знаю, надолго ли, но сейчас я смотрю на широкую спину Олега и понимаю, что хочу уткнуться в нее лицом.

Хочу обычных проявлений нежности.

Без подтекстов и зашифрованных посланий. Ведь объятие может быть просто объятием, а я соскучилась по честности. И по легкости. Мне не нравится, что между нами всё так сложно и перекручено. Столько причин, уходящих в прошлое, неправильно подобранных слов и опрометчивых поступков, что каждую секунду натыкаешься на новый узелок.

— У окна? — Олег указывает на столик, который присмотрел для нас.

— Отлично, — я киваю и с интересом оглядываюсь по сторонам.

Вокруг приятный интерьер с голубыми стенами и вытянутыми люстрами с прозрачными капельками стекляруса. Мы проходим к столику и получаем меню из рук высокого официанта, заказ не занимает много времени и вскоре мы пьем красное вино и пробуем местную выпечку.

— Ты давно здесь обосновался? — я поворачиваюсь к Роме и откидываюсь на мягкую спинку стула.

Столик круглый, так что Рома и Олег сидят ко мне одинаково близко.

— Скоро будет пять лет, — Рома беззвучно постукивает пальцами по бокалу и смотрит на меня, чуть склонив голову вбок. — Но много времени ушло на подготовку, миллион разрешений и встреч с чиновниками, от которых уже хотелось выть.

— Но ты справился.