- У нас появилось сердце! – без всяких предисловий сказал он и, не давая Ладе шанса прийти в себя, продолжил, - отличное сердце, отличная иммунологическая совместимость, означающая отсутствие антител, способных вызвать реакцию отторжения, идеальная анатомическая совместимость, совместимость по группе крови и резус-фактору… - строчил, как из пулемета, мужчина.

Лада кивнула. Гул в ушах нарастал, и ей казалось, что она на бешеной скорости несется в открытый космос.

- Эй, Лада… вы в порядке?

- Да… Да, просто это так неожиданно…

- Времени на раскачку нет. Мы забираем Лиду в операционную прямо сейчас.

Сжимая дрожащие руки в кулаки, Лада снова кинула. Ну, вылитый болванчик! Дверь открылась, вошли какие-то люди. По-видимому, санитары. Проснулась Лида и удивленно уставилась на заполнивших палату людей.

- Что такое, мамочка?

- Все хорошо… Все хорошо, моя милая, - Лада схватила ладошку Лиды и быстро зашагала вслед за каталкой, которую покатили к выходу из палаты. - Твое сердечко нашлось.

Лида молчала. Крепко держала Ладу за руку и молча смотрела в глаза.

- Я люблю тебя, мамочка, - наконец прошептала она, заглушая этим едва слышным шепотом грохот катящейся по стерильному кафелю каталки. Тысячи острых стрел пронзили сердце матери. Тысячи острых стрел… Она хватала губами воздух, она пыталась что-то сказать, но адская боль сводила на нет все усилия. Яркий свет люминесцентных ламп резал обожжённые солью глаза, лишь усиливая её агонию.

Сквозь грохот и шум в ушах до Лады донесся голос:

- Мы удалим желудочки и часть предсердий, но сохраним их задние стенки и синусовый узел. После чего сошьем предсердия донорского органа с оставшимися стенками предсердия Лиды. Дальше соединим сосуды сердца донора и ее кровеносной системы, запустим сердце и отключим аппарат искусственного кровообращения. Грудину укрепим скобами и сошьем. Лада, вам все понятно?

- Да…

- Катя, поставьте маме успокоительное… - резко оборачиваясь к медсестре, отдал распоряжение доктор.

- Нет-нет, Константин Викторович, я справлюсь… - наконец нашлась Лада и тут же вернулась взглядом к дочери: - Я тоже тебя люблю… Очень люблю, слышишь? И никому тебя не отдам. Даже ангелам… Ты только держись, милая! Ты только держись!

Лида прикрыла глазки и, чуть улыбнувшись, кивнула.

- Нам пора…

Им пора… А у нее пальцы не разжимаются! Не могут отпустить…

- Все будет хорошо, мама… Это всего лишь… очередная… авантюра.

Пальцы разжались, выпуская прозрачную детскую ладошку. Чуть подпрыгнув на порожке, каталка въехала в операционную, дверь в которую захлопнулась с легким щелчком. Задыхаясь, Лада опустилась на кушетку. Видимо по привычке, рука скользнула по холодной дерматиновой обивке в поисках поддержки и утешения, но никого рядом не оказалось. Женщина растерянно огляделось вдруг, осознав, что Ника все еще нет. Похлопала себя по карманам. Достала телефон. С его ухода прошло не больше часа, но это время для нее обернулось вечностью.

Ни секунды не сомневаясь, Лада набрала номер Ника, но он не ответил. Тогда она повторила вызов, надеясь на то, что он правильно поймет ее настойчивость, но и эта попытка не дала результата.

Ник появился через несколько часов. Когда Лада по тысячному кругу прочитала все известные с детства молитвы, когда не осталось сил ходить из угла в угол, когда не осталось слез…

- Боже мой! Где ты был?! Я звонила тебе тысячу раз!

- Извини… Извини… Я… не слышал.

- Не слышал? Господи… Я здесь с ума схожу… Лида…

- Да… да, я в курсе. Медсестры успели сказать. Сколько уже прошло?

- Не знаю… Два часа? Три? Они вечностью тянутся.

- Да, я понимаю… Прости, что я не был рядом. Прости…

- Ничего. Главное, что ты сейчас здесь. – Лада обняла Ника за пояс и, наконец, заглянула ему в глаза. Больные… потерянные глаза. Сглотнула: - Эй… что-то случилось? Ты плачешь?

- Плачу? Нет, что ты? Просто на улице дождь, – прохрипел он, оглядываясь по сторонам. Ноги не держали. Ник подошел к кушетке и упал на нее. Старенькая мебель отозвалась протестующим скрипом. - Иди ко мне, Лада… Пожалуйста…

Лада послушно подошла, прижала его лохматую голову к своему животу, провела прохладными пальцами по сырым волосам. После того, как все закончилось, улица и правда встретила Ника дождем. Капли текли по лицу, скользили, смешиваясь с солью слез, и падали на ботинки. А он стоял и смотрел в серое пасмурное небо в надежде увидеть… ангелов.

- Доктор сказал, что донорский орган подходит просто идеально, - шепнула Лада.

- Хорошо…

- А Лида сказала, что любит меня. И распорядилась не волноваться, - сквозь слезы рассмеялась Лада, - потому, что ничего страшного не произойдет. Так, очередная авантюра.

- Хорошо…

- Ник… Ты точно в порядке?

- Да. Только… можно я вот так посижу немного?

- Посиди… конечно, посиди, мой любимый.

От автора: друзья, тех кто хочет отдохнуть от драмы, с радостью приглашаю в свою новую книгу "Мой папа - Дед Мороз") Добро пожаловать)

Глава 24

Самыми сложными в психологическом плане были, пожалуй, первые дни после операции, когда было непонятно, на том свете Лидочка или на этом, пока она не очнулась, пока Ладе с Ником не дали возможность на нее взглянуть. Прошло два дня, прежде чем им позволили это сделать. До этих пор Лидочка оставалась в медикаментозной коме. Одетые в специальный стерильные костюмы с масками на лицах, они походили на космонавтов или лаборантов какого-то научно-исследовательского института, но иначе было нельзя. Лида проходила через иммуносупрессивную терапию, ее иммунитет безжалостно подавлялся, чтобы избежать отторжения нового сердца, и любая, даже самая безобидная инфекция могла привести ее к смерти.

- Волк… - прошептала девочка.

- Я здесь, солнышко. Я и мама. Мы рядом, – хрипло прокаркал Ник, касаясь ее маленькой ручки пальцем.

- Хорошо…

Лида снова отключилась, Лада бросила обеспокоенный взгляд на доктора, но тот только лишь покачал головой:

- Все в порядке. Это нормально. Пойдемте…

- Уже понятно, как все прошло?

- Нет, Ник. С полной уверенностью мы сможем судить о ситуации лишь некоторое время спустя. Нам нужно исключить вероятность отторжения донорского органа и атеросклероз артерий, который мог развиться в донорском сердце. Для этого мы будем регулярно проводить эхокардиографию, электрокардиографию и анализы крови.

- Какие у нас прогнозы?

- В принципе сама операция прошла без осложнений. Примерно девять человек из десяти при таких условиях живут как минимум год после операции. Половина – более десяти лет. У таких маленьких детей, как Лида – этот показатель намного выше. Как видите, мы уже отключили систему искусственной вентиляции легких, Лида дышит сама. Она умничка, отлично справляется. Сегодня ее осмотрит физиотерапевт, и они приступят к реабилитации.