Мне так и хотелось сказать: «вот и сказочке конец», но сомневаюсь, что история на этом закончилась, иначе этого разговора бы не было.

— Спания постоянно со всеми воюет, и не сказать, чтобы безуспешно, хотя последние пятнадцать лет она основательно сдала позиции. По контрибуции Гальцы уже отобрали у них западные области и все успешнее вгрызаются в бок соседа. Подпирают и другие государства, с островов. Ситуация для Спании скажем так, не завидная. Им нужны людские ресурсы — рабы, которые станут за них воевать, золото, плодородные земли. Примерно десять лет назад спанцы заявили, что у них есть прямой потомок Анны-Марии, якобы она родила сына и отдала отцу, спанскому гранду, которого отсекло куполом от невесты. И заявили о притязании на трон и узурпировании власти со стороны Луи Первого и его детей, так как Анна-Мария была старшим ребенком.

Я ахнула. Стало действительно чуточку понятнее. Но совсем немножечко.

— Спанцы давно бы развязали войну, не будь купола. Теперь им просто необходимо уничтожить купол над Франкией и устроить гражданскую войну снова.

— Но кто согласится? Все мы любим нашего короля, — вскинулась я, — это просто невозможно! Он правит мудро и при династии Луи Первого мы живем в мире и гармонии! И потом, заклинание купола вечно, как они собираются устроить брешь?

Сказала и осеклась. Мне вспомнился день боя, когда появился месье де Грамон. Анори присягнул на верность Спании и войска дикарей смогли продвинуться вглубь страны. Так все-таки безумцы, способные на предательство уже были!

Судя по одобрительному взгляду месье де Грамона, я была права.

— Но за Лангеном, даже если все лорды пойдут под знамя Спании, дикари все равно споткнуться о васконцев. Никто из горцев не согласится! — с жаром воскликнула, выпрямляясь в кресле, — Стоит ли волноваться за тех предателей?

— Ваше пренебрежение понятно, мадемуазель Эвон, но южные регионы это не только бароны и графы во главе, но и люди. Это плодородные земли и хлеб, которым снабжают север. Мы не можем бросить простых франкийцев в беде.

Мне разом стало стыдно за свои слова и мысли. И как я могла так думать?! Месье де Грамон прав, крестьяне ни в чем не виноваты.

— И купол далеко не вечен.

Я удивленно посмотрела на мага. Как это? Все знают, что купол стоит вот уже больше трехсот лет!

— У каждого волшебства есть свой срок.

— Но…

Конечно, я знала этот незыблемый постулат: никакой колдовство не может держаться вечно. Рано или поздно, если конечно заклинание не замкнуто на природный или иной источник магии, любое волшебство развеется. Выдохнется, как прошлогоднее пиво в кружке. Но на уроках истории нам старательно говорили, что купол всегда был, есть и будет, так что даже в голову не приходило, что может быть иначе.

— Королевская свадьба — это обряд, который из года в год поддерживает защитный купол.

В моей голове разом что-то щелкнуло. На свадьбе дофин и невеста смешивают кровь в бокале вина и выпивают по очереди. Время первой крови! Не об этом ли речь? Получается Луизу, как невесту дофина, хотят убить, чтобы не состоялась свадьба?

— Я вижу, вы понимаете, мадемуазель. — Кивнул месье де Грамон.

— Но зачем вы открываете этот секрет мне? Я же не смогу сохранить его, — я ужаснулась. Ведь это кошмарно, если такие подробности станут известны заговорщикам.

— О! Вот мы и подобрались к самому интересному, мадемуазель. Для успешного обряда необходима не только церемония, связывающая дофина и вашу подругу, но и венчание пяти фаворитов. Пять лучей звезды. Мы бы давно провели тайную свадьбу дофина и мадемуазель Армель, если бы не последнее обстоятельство…

— У вас нет пяти невест, — осознала я, — Аврора и Полин — это только два луча. И все же я не понимаю.

— Мадемуазель Луиза выйдет замуж за месье Гая, она условно подходит, а выбирать нам не приходится. В Бордо есть вариант, его сейчас проверяет месье Филипп и у нас останется всего одна девушка…

Я кивнула. Хотя и не представляла, как они смогут изменить то, что на всех углах кричали про скорую свадьбу Луизы и Луи. А тут Лу сочетается браком с месье Гаем. Вспомнила вредного некроманта и поежилась. Мне даже его совсем не жалко!

— Я не могу заставить вас или принудить, выторговать или хоть как-то повлиять на решение, мадемуазель.

Я удивленно посмотрела на мужчину, который начал говорить странные вещи.

— У меня нет такого права, ОНА четко ограничила, что ваше согласие должно быть добровольным и не под гнетом обстоятельств — только чистые чувства. Но вот характер эмоций не упоминался никак. Дружба, на мой взгляд, потрясающее чувство!

— Не понимаю, — протянула.

Хотя я и соврала — я начала догадываться, о чем речь, но верить в подобное мне не хотелось, потому что выбора лично для меня тогда не оставалось.

— Мне нужна невеста для месье Гастона, чтобы провести обряд и на ближайшие двадцать лет оставить спанцев с носом. Тот мужчина, которого вы подслушали, был прав. Еще двадцать лет голода Спания не может себе позволить, им нужно решение здесь и сейчас — наша страна как кормушка сегодня, а не через десятилетия.

Я сжалась в комочек, не решаясь поднять глаза на менталиста. Все мечты, надежды и планы… мой месье Отис!

— Я хочу, чтобы вы стали женой месье Гастона, мадемуазель Эвон. Последним лучом звезды и ниточкой, что снова привяжет васконцев к королевской власти.

Ноэль сел напротив дядюшки и вытянул ноги. Некромант расслаблено откинул голову на спинку кресла и выдохнул. Это был напряженный день.

Сумасшедший.

Когда от дядюшки пришла «птичка», юноша был вне себя. С его маленькой, нежной и наивной Эвон случилось несчастье — кто-то посмел…посягнул….

Даже сейчас, от одной мысли, кровь закипала в жилах. Месье Оливье крупно повезло, что Ноэль решил первым делом поговорить, а не швыряться заклинаниями. Чтобы не говорил учитель про опыт и знания, от всплеска сырой силы такой мощи мало кто бы ушел живым. Один раз Ноэль уже такое видел. Когда какой-то столичный барончик решил доставать матушку. Решил, что если та бывшая прислуга, то еще явно не забыла безвольные времена, когда любой аристократишка мог заставить служанку задрать юбки.

Месье де Грамон тогда с легкостью замял дело, сметая в савок пыль, оставшуюся от сильного, казалось бы, боевика. Лишь быстро глянул на племянника и испуганную, вцепившуюся в сына Элоизу, и ушел. А что тут скажешь? Не стоило, даже будь ты тысячу раз могучим огневиком, лезть на мать одного из любимчиков Богини. Ах, вы не знали, месье? Ну кто же вам виноват?

— Вы помогли Эвон? — спросил Ноэль, не открывая глаз.

— Да, кто-то деактивировал ее артефакт, — отозвался месье де Грамон. — По словам самой мадемуазель, это сделали в ванных комнатах. Удивительно, да?