Вот почему я вижу надежду в мире, где есть войны, страдания, бедность, месть и катастрофы. Игра всегда была ключом к адаптации и выживанию и, надеюсь, останется им в будущем. Один телевизионный корреспондент полагает, что благодаря игре мы найдем способы изменить свое поведение и справиться с глобальным потеплением. Более того, страны могут переживать подъем или упадок в зависимости от того, насколько серьезно они воспринимают наше эволюционное преимущество – игру.

Почему я говорю все эти вещи? На то есть три типа причин: социальные, экономические и личные.

Игра задает основу для сотрудничества в общении. Она питает корни доверия, эмпатии, заботы, умения делится. Когда мы видим другого человека в беде, его беда становится нашей. Игры, спорт и свободное детское взаимодействие развивают представления о честности и справедливости. Так же как и мы с друзьями на улицах Чикаго, нынешние дети спорят о правилах и договариваются об условиях спонтанной игры, которой заняты в конкретный момент. Если спорт и игры ведутся по честным правилам и организованы только для удовольствия от процесса, дети понимают, что обманывать неправильно и что главное – играть так хорошо, насколько возможно (хотя многие тренеры предпочтут действовать по принципу Винса Ломбарди[33]: «Победа – это не главное, а единственное, что имеет значение»).

Игра сокращает насилие в обществе и способствует коммуникации. Например, даже когда между людьми лежит социальная или экономическая пропасть, они найдут общие темы для разговора, обсуждая местные спортивные команды. Если конфликтующие этнические или культурные группы убедить поиграть вместе, положительный эффект может оказаться весьма впечатляющим.

Нэйт Джонс, с которым мы познакомились ранее в этой книге, – механик-виртуоз из Лонг-Бич, с которым хотят работать лучшие гонщики со всего мира. Он глубоко сочувствует обездоленным детям (и создал для них благотворительный фонд), а также использует игру, чтобы помочь им открыться, пойти на сотрудничество друг с другом.

Однажды Нэйта пригласили в Лос-Анджелес в колонию для малолетних преступников, совершивших серьезные правонарушения. Он не приготовил для них словесных выступлений, а просто привез с собой самодельный мини-кар (безмоторный гоночный автомобиль) и начал собирать его в присутствии группы детей, которые стояли, разбившись на отдельные группки с крайне недружелюбным и «крутым» видом. Некоторые дети начали наблюдать за его действиями. Как только на их глазах стали появляться обтекаемые контуры машины, они подошли поближе и спросили Нэйта, что он делает. Скоро они уже помогали ему. Наконец машина была готова. Нэйт посадил за руль самого маленького мальчика-латиноамериканца. Толкать машину он попросил белого подростка среднего роста, но проворного с виду, а в пару ему поставил чернокожего.

Дети оторвались по полной. Автомобиль с головокружительной скоростью полетел с небольшой горки. Охранники были поражены: их страшно удивило, что Нэйт смог заставить мальчиков сотрудничать. Потом они рассказали, что дети разных рас обычно даже не говорили друг с другом. Единственной формой их взаимодействия была драка. После этого опыта Нэйт принес детям детали для других мини-каров, чтобы вместе собирать их и участвовать в гонках. Суть игры, как в случае с белым медведем и лайкой, оказалась важнее враждебности и защиты собственной территории. Напряженные и крайне неустойчивые отношения в детской колонии изменились. Один мальчик, которого скоро должны были выпустить, даже попросил остаться подольше, чтобы поучаствовать в сборке мини-каров и следующей гонке.

Во взрослом мире игра всегда вплетена в ткань культуры. По большому счету игра и есть культура – она присутствует в форме музыки, драмы, романов, танцев, праздников и фестивалей. Игра демонстрирует нашу общую человеческую природу. Она показывает, что мы можем быть свободными внутри социальных структур, позволяющих нам жить вместе с другими. Она помогает создавать инновации и справляться с постоянно меняющимся миром. С точки зрения экономики развитые страны, в которых люди не просто выживают, будут переживать подъемы и спады в зависимости от того, насколько хорошо они понимают игру и включают ее в общественную жизнь. Дело в том, что на смену так называемой экономике знаний приходит креативная экономика. На заре двадцатого века промышленности не нужны были рабочие, способные думать. Требовались люди, которые могли эффективно повторять одни и те же действия на конвейере и на которых можно было в этом плане положиться. По мере того как другие страны учились устраивать у себя такие фабрики, индустриальные державы осознали: чтобы поддерживать существующий уровень жизни, надо работать усерднее или работать умнее. Поскольку отчасти высокий уровень жизни определяется возможностью не трудиться по двенадцать часов шесть дней в неделю, большинство людей предпочитает работать умнее. Экономика знаний базируется на преимуществах сильной образовательной системы, вычислительной мощности и аналитических способностей. Но знаете что? Оказывается, многие развивающиеся страны рождают массу умных людей. Производственные технологии, программные продукты, изготовление компьютерных процессоров и анализ рынка можно поставлять другим нациям.

Преимущество Соединенных Штатов, Великобритании, Франции, Германии, Скандинавских стран и Японии заключается в способности изобретать – придумывать решения для проблем, о которых люди могли не подозревать. Страны, сохраняющие экономическую мощь, способны создавать интеллектуальную собственность – а способность к инновациям во многом вытекает из способности играть.

В качестве специалиста по игре в последние годы я консультировал несколько высокотехнологичных компаний, которые хотели с помощью игры повысить число производимых инноваций. У одной этих из компаний есть лаборатории в США, Чехии и Китае, где занимаются разработкой и исследованиями, а также прочими творческими инженерными задачами. Недавно я общался с ее руководителем. Его беспокоил тот факт, что высокообразованные инженеры из Китая выдавали не слишком много новых идей или технологий. Команды из США и Чехии проявляли себя хорошо – американцы при этом лидировали. Этот руководитель убедился, что игра и инновации неразделимы, и тогда устроил для зарубежных сотрудников «игровую неделю» на острове у берегов Китая, а также похожий «лагерь» в Чехии. После этого у китайских инженеров возросла продуктивность и улучшился рабочий настрой, поэтому время на игры и свободный полет воображения было включено в рабочий график. Инженеры не только стали лучше взаимодействовать, но и предложили больше эффективных способов работы и оригинальных решений для задач из сферы дизайна. Интересно, что чешские инженеры не слишком увлеклись внерабочими занятиями. У них уже были разные вещи, которыми они любили заниматься на досуге, и групповые мероприятия вне рабочего времени только этому мешали.

Игра нужна миру, потому что она позволяет каждому человеку жить хорошей жизнью. Что я имею в виду? Что нам нужно, чтобы жизнь была осмысленной и достойной, а также давала ощущение полноты? Этот вопрос – возможно, важнейший из тех, что занимали философов, художников, духовных лидеров и обычных людей много веков подряд. Их советы, правила, предписания и запреты показывают нам, что есть, носить, говорить, думать и боготворить. И даже как умирать.