Картавый бросил короткий взгляд на билет и сказал:

- Это наш, пойдем…

Вместо частного самолета нас ждал банальный, постылый бизнес-класс. Этот отсек существенно отличался от того, что за ширмой. Под ногами уютно стелился ковер, кресла выглядели и шире, и мягче, а стюарды приветливее. Но главное, вместо воды нам предложили вино на выбор. На выбор!

- Спасибо, лучше все-таки чай, - я заторможено следила за происходящим, не совсем понимая, где вообще нахожусь. И сейчас особенно важно было сохранить трезвость ума.

- И черный кофе, - раздался голос по левую сторону. Виталик снова усадил меня к окну. Он вел себя как папа, что опекает свою любимую, немного избалованную дочь: проявлял строгость, а потом баловал без меры. Но самое забавное, я не просила от него ни то, ни другое.

Отвернувшись к иллюминатору, попыталась игнорировать присутствие горячего соседа, но уже через секунду ощутила его пальцы на животе: по сложившейся традиции, Игнатов проверил, застегнула ли я ремень безопасности. Потому что маленькие девочки с такой задачей сами не справляются.

- Умница, - шепнул он мне на ухо.

Все крепежи были на месте, и я с сожалением почувствовала, как Виталик убрал руку. Его прикосновения всегда отзывались во мне мгновенной реакцией, вот и сейчас я потянулась на встречу, лишь бы снова ощутить привычное тепло. Игнатов невесомо огладил мою скулу и повернул лицо за подбородок к себе. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга, не отводя взгляда. В черных как ночь глазах плескалась гипнотизирующая меня тьма.

- Ну, значит молчанка, - констатировал В.Г. и только тогда я очнулась.

Сколько мы так просидели? Пару мгновений или целую минуту, я не знала. Но отчетливо понимала, что и целого часа наедине с картавым искусителем мало. Уже мало.

Но он снова перестал обращать на меня внимание, откинулся в кресле и развернул предложенную стюардом газету.

Вторая особенность бизнес-класса - тут было тихо. Так тихо, что поневоле задумаешься, точно ли ты летишь на самолете. Я постаралась отвлечься на соседей, но нам попались на удивление спокойная пара, которая молча смотрела сериал. Последовав их примеру, включила экран и потыкав на какие-то кнопки выключила снова, от мысли о том, что сейчас придется думать и выбирать из каталога какой-то фильм, ныли зубы. Вместо этого решила немного вздремнуть, бессонная ночь наедине со швабрами и тряпками не прошла даром, зевала я все чаще. Одним глотком допила остывший чай, натянула на глаза маску и облокотилась на кресло.

Медленно, невероятно медленно, будто падение листьев в безветренную погоду, я погружалась в сон. Гул самолета баюкал меня лучше всякой колыбельной, и незаметно для себя я сползла на бок и положила голову на плечо Игнатова. Сквозь дрему ощутила, как он коснулся пальцами моего лица и снова заправил выбившуюся прядь волос за ухо. Вместо привычного умиления и трепета, я отчего-то испытала новое для себя чувство – раздражение. Это было последней каплей!

Виталик всегда делал так, как нужно ему, не сильно интересуясь моим мнением. Может быть мне нравилось ходить лохматой, и не нужно меня сейчас причесывать своими огромными граблями?!

Резко, как от удара ремнем по мягкому месту, я откинулась обратно к себе и стянула с глаз маску. Спать больше не хотелось, и я наконец сказала то, что меня беспокоило весь последний час:

- Я не планирую жить вместе с тобой. По крайней мере, это не решается так.

Брови Игнатова удивленно поползли вверх, но уже через секунду он взял эмоции под контроль. По ровному тону голоса было не понять, испытывает этот человек хоть какие-то эмоции.

- Я и не решал, Яна, просто сказал, что это было бы удобнее для всех, я правда бываю очень занят и не смогу уделять тебе время.

-И я больше не хочу иметь детей, - выпалила я, прежде чем он договорил, - двух вполне достаточно.

- И это все?

- В смысле?

- Это все, что ты хотела мне сказать?

Я осторожно кивнула. Тогда Игнатов снова раскрыл газету и углубился в чтение, оставив меня один на один с собственными мыслями. Те галопом скакали по пустыне сознания наперегонки с перекати-полем и уцелевшими после взрыва тараканами. Недавний разговор был шуткой? Я что-то не так поняла и сейчас выгляжу в его глазах дурой? А может все это, включая самолет до Питера мне вообще приснилось.

Когда Виталик перевернул страницу, я резко опустила пожелтевшую бумагу вниз, чтобы заглянуть ему в лицо:

- Что-то еще? - равнодушно спросил В.Г. когда наши глаза встретились.

- Мне не нравится это подвешенное состояние, - честно призналась я, - в отношениях с тобой я не чувствую дна и мне нужны какие-то опоры, за которые можно хвататься. Понимаешь?

- Нет.

- И не удивительно. Ты говоришь что нам надо съехаться и родить наследников, а потом равнодушно молчишь. Тебе не кажется такое немного странным?

- Яна, - устало произнес Виталик и сложил газету пополам, а потом еще раз пополам, - мне тридцать. Дети и семья это то, что стоит в моем личном списке. Если ты этого не хочешь – твое право. Я ни к чему тебя не принуждаю, все это, включая самолет, результат твоего выбора. Жить вместе удобно, вот и все. Но я тебя услышал.

- И не будешь меня как-то уговаривать? – на секунду мне стало даже обидно, что от меня так легко отказались. Но Игнатов только покачал головой. Он больше не возвращался к журналам, не включил монитор, не составлял заметки в телефоне. Судя по тому, как сосредоточенно он смотрел на синюю обивку в кресле перед нами, Виталик думал, и мне не терпелось понять, о чем.

- Я сейчас проживаю сложный период, развод дается мне не просто, - осторожно начала я.

Взгляд Игнатова тотчас зажегся интересом, и он снова повернулся ко мне:

- Кстати об этом, у меня отличный юрист, я оставил ему твои контакты, чтобы он смог связаться с тобой.

Смысл сказанных слов с опозданием доходил до меня. Постепенно я разобралась в коротком предложении, правильно расставив акценты: Виталик не дал мне номер юриста, чтобы я сама позвонила ему, если это будет нужно – первое. Он не спросил моего разрешения, не узнал, можно ли передать уже мой номер постороннему человеку, а сделал все сам. Потому что маленькие девочки не звонят юристам.

Я осторожно отодвинулась от этого жука с хитрыми